Навострив уши, Робин прислушивался к ору, доносящемуся со двора, где шел небывалый торг за несчастную лошадь,  до сей поры мерно пощипывавшую траву и не подозревавшую, причиной какой грозы она может стать.
Старый-добрый Хорса, подобно всякому хорошему дельцу, держался твердо и уверенно, однако сегодня был не его день. Его противник, молодой и горластый, находил самые невообразимые изъяны у кобылы, разнес товар, предложенный трактирщиком, в пух и прах и решительно не собирался уплачивать запрошенную цену.
"Эдак, пожалуй, до утра спорить будут", - усмехнулся "слепец", размеренно изничтожавший остатки похлебки и размышлявший над тем, что, пожалуй, Айкен прав - не стоит подвергать себя быть узнанным на постоялом дворе. Даже если им и удастся сбежать от возжелавших задержать их людей рыцаря, перспектива ночевать под открытым небом была крайне непривлекательна, тем более, что заветное слово "Ноттингем" уже прозвучало из уст той самой "прелюбопытной птахи", ведущей в данный момент тяжелую осаду уже колеблющегося трактирщика.
- А ведь ты, брат Оффа, прав, пожалуй. Утро, известно, мудренее вечера. Утром голова ясная и ноги быстрые, - молвил йомен и почти не притворно зевнул. Что ни говори, но весь вечер изображать из себя больного - задача не самая простая для того, кто здоров как бык.
- Пора нам и ко сну отходить, помолясь. Где нам хозяева отведут угол для ночлега?

Подниматься с первыми петухами было в обычаях тех времен, когда люди полностью зависели от солнечного света. Но даже Хорса признал, что «слепец» Вулф и его поводырь пробудились в несусветную рань.
- До Ноттингема путь неблизкий, а мой братец с трудом ноги передвигает, - пояснял Жженый отчаянно зевающему трактирщику, пока тот отпирал ворота и привычно отгонял собак. Псам спросонья даже брехать было лень, они только уныло поскуливали, подозрительно обнюхивая клюку Робина. 
- Дорога к тому же безопасна, все люди лихие спят еще.
- Да кому вы нужны, - хмыкнул Хорса. – Вот уж кому разбоя бояться…

Покуда фигуры двух бедолаг уплывали в туман, двигались  они медленно и неуверенно, Вулф держался за плечо Оффы и жалобно кряхтел. Но едва постоялый двор в Эшвуде скрылся из виду, мужчины зашагали бодрее, и Айкен, скинув на время капюшон, с удовольствием протер лицо подхваченной с травы росой.
- Отличное было представление, Робин. Ты можешь разжалобить даже болотную корягу. Так неужто рыцарь не пожалеет двух несчастных путников.
Пожалуй, дурно было пользоваться чужим великодушием в корыстных целях, но от благородного господина не убудет, а общество рыцаря и его людей убережет их от лишних вопросов, что задает порой стража у городских ворот. Жженый полагал, что открывающейся возможностью грех не воспользоваться. Да и с пареньком из Лестера стоит познакомиться поближе. Паренек не промах, пожалуй, Айкену он даже нравился.

Отредактировано Жженый (2012-03-18 01:35:17)

Жженый одобрительно кивнул. Вернее всего разговоры с рыцарями, - с этим спесивым и жестоким племенем, ни во что не ставящим английские вольности, - ладятся при помощи луков. Вот только и лук Робина, и его собственный меч остались у Козьего ручья, так что полагаться оставалось только на хитрость.
- А что если наболтать рыцарю, что мы видели лихих людей в лесу? – предположил разбойник. – Не повернет ли его милость обратно с перепугу?
Вольный стрелок обронил скупой смешок. Страх, что вызывала шервудская братия у благородных путников с туго набитыми серебром кошельками, льстил самолюбию бывшего раба-свинопаса. Но возможность проникнуть в Ноттингем была, пожалуй, поважнее желания подшутить над очередным недалеким норманном. Так что капюшон Жженого вернулся на свое место, скрывая лицо Айкена и его уродливый шрам. А сам разбойник навострил уши, чтобы не пропустить в родном шуме леса характерный топот конских копыт и бряцание сбруи, сопровождающее обычно передвижение конного отряда.

Отредактировано Жженый (2012-03-18 20:16:21)

Жиль и в самом деле быстро освоился в седле - после того как Жан подсказал ему привставать на стременах в такт неспешной рыси лошади. Поймав ритм, парень с него уже не сбился, хотя и догадывался, что к вечеру ноги и спина будут у него болеть похуже, чем если бы он проделал дорогу пешком...
- Канцону, мессир? - бодро отозвался он. - Отчего же не сложить! Вот вечером возьмусь за лютню...
Слова про глаза цвета верескового меда заставили Жиля вспомнить о вчерашнем поручении, которое дал ему хозяин. Увы, с утра Жиль забыл о нем начисто, потому что думал лишь о глазах цвета темной, переспелой вишни, и принадлежали они Канцоне, первой в жизни Жиля лошади. Их дружбу перед отъездом скрепило большое яблоко, и теперь парень надеялся, что кобыла и впрямь окажется благонравной и не станет делать шута из своего неопытного наездника.
Но теперь Жиль стряхнул восторг и с раскаянием вспомнил о своем упущении.
- Ваша милость, - сказал он негромко, - утром, при Хорсе и Эльдживе, было неловко вам говорить... Разузнал я про епископа, как вы велели. Оказывается, вся округа знает, что леди Ровена трижды ездила к его святейшеству де Нонану. Надо полагать, займ делала, зачем же еще?.. И еще говорят про его святейшество, что уж такой он человек: ежели увидит у кого-то в руке кошелек, то откусит эту руку вместе с кошельком по самый локоть.

Лесная тропа узка, и разойтись на ней конному и пешему, не потревожив друг друга, нелегко. Поэтому-то веселые разбойники, примерившие на время обличье добропорядочных скитальцев, ничуть не опасались того, что небольшой отряд минует их на полном галопе, оставив в недоумении любоваться на лошадиные зады и откашливаться от поднятой пыли.
- Добрый Оффа, чудится ли мне, или и в самом деле нас преследуют всадники? - как и подобает всякому, кто слаб телом, слепец задал этот вопрос дрожащим голосом и в растерянности остановился прямо посреди дороги, подчиняя свое тело страху, сковывающему члены не хуже кандалов шерифа Ноттингемского. - Уж не худые ли люди настигли нас?
Преимущество слепого было в том, что он мог городить все, что ему вздумается и строить самые нелепые предположения, а потом попросту сослаться на свой недуг. Правда, иной жестокосердный рыцарь, пожалуй, повелел бы всыпать как следует и слепому, посмевшему возвести его в ранг разбойников. Честь эта, между прочим, многими благородным господами была бы оказана незаслуженно, ибо известно, что среди них попадаются отъявленные душегубы, многократно превосходящие жестокостью головорезов из простого сословия.
- Вот уж беда... - смиренно молвил Вулф, пригибая голову к земле и подымая слабой трясущейся рукой свою клюку, словно она была способна защитить его от удара.

Канцона оказалась и впрямь не пугливой лошадкой. Внезапная помеха, объявившаяся на дороге, не заставила ее ни заплясать, ни шарахнуться на обочину, ни тем более взвиться на дыбы. Прошло для кобылы то времечко, когда она нервничала из-за ерунды. Она преспокойно остановилась, предоставляя людям без помех выяснять свои людские делишки.
А ее всадник даже обрадовался: не пришлось отвечать на вопрос господина про храмовников. Ну, забыл он про этих храмовников, начисто забыл!
И теперь он с интересом глядел на возню двух убогих путников на дороге.
Мелькнула мысль: а ведь мессир Жоффруа не вознегодовал, не рявкнул: "Прочь с дороги, рвань!", не пришпорил жеребца, сминая конской грудью живое препятствие...
Нет, с хозяином менестрелю определенно повезло. Не сволочь.

Отредактировано Жиль (2012-03-20 18:40:07)

- Не трусьте, болезные, никто вас не тронет, но с дороги вам лучше убраться, - перевел Жиль.
Если он ухмылялся, видя танцы двух путников среди дороги, то сейчас он ухмыляться перестал, потому что в голосе одного из них парню послышались знакомые нотки.
Нет, он не мог припомнить, где и когда он слышал этот голос, но чуткое ухо музыканта не давало успокоиться: слышал! Определенно слышал!..
Любая встреча со знакомыми в этих краях была чревата бедой. Эх, скорее бы оправиться в далекий, но уже желанный край - Мортань-о-Перш!..
Но, похоже, поездка туда откладывалась. Не зря же рыцарь заказал ему канцону о даме с глазами цвета верескового меда...

Отредактировано Жиль (2012-03-22 14:03:40)

Тем временем Жиль, ухмыльнувшись, перевел предложение рыцаря на язык саксов и охотно спрыгнул с седла... ну, "спрыгнул" - громко сказано, мешком сполз, привычки-то нету пока...
Он уже устал ехать верхом, был вовсе не прочь немного пройтись, а уступить кому-то свою лошадь - это было непривычно и весьма приятно, будило гордость.
- Давай, добрый человек, если тебе в сторону Ноттингема - забирайся в седло и не бойся. Моя кобылка спокойная да добрая, она взбрыкивать не станет, всадника на дорогу не вышвырнет... Помочь тебе?
И обернул к хозяину улыбающееся лицо:
- У меня, ваша милость, на ходу песни легче складываются. В такт шагам. К привалу будет готова заказанная канцона!

Отредактировано Жиль (2012-03-21 16:55:08)