Сказания про драконов звучали в лесу не так часто, как того хотелось бы малым детям,  однако вовсе не возможность послушать интересную историю привлекла еще два десятка ушей, обладатели коих уже довольно продолжительное время следили за маленьким отрядом слуг леди Хайденгем, оставаясь невидимыми для их глаз и время от времени обмениваясь только им понятными знаками.
То была довольно разношерстная толпа. Были там и те, кого с трех шагов нельзя бы было отличить от обычных вилланов, кабы их пальцы не сжимали рукояти луков, а из-за плеч не выглядывали оперенные стрелы. Были и те, кого за одну только физиономию могли отправить на виселицу, а дубины в их мускулистых руках  того и гляди были готовы нарушить тишину лесной чащи треском расшибаемых черепов. Но выделялся среди прочих огромного роста детина, облаченный по примеру дикарей в шкуры. Впрочем, была ли то его одежда, или же он сам был из мифической породы полулюдей-полузверей, с первого взгляда определить было невозможно, ведь черная как смоль борода столь обильно разрослась на его физиономии, что, казалось, растет даже из двух ноздрей.
Со сноровкой опытных охотников, выследивших дичь, неизвестные окружили путников, но до поры до времени ничем не обозначили свое присутствие, молчаливо наблюдая за происходящим под дубом. Когда же одному из этих странных людей вздумалось прошептать на ухо лежавшему рядом с ним соседу, что, мол, напрасно кое-кто рассчитывает полакомиться здесь зайчатиной, то он заработал такой тычок локтем в бок, что тотчас же пристыженно умолк и, с трудом дыша, продолжил наблюдение.
- Ну что ж, начинай, коль решил порадовать кроху, - голос того самого здоровяка прозвучал неожиданно даже для тех, кто явился вместе с ним, потому-то они и вздрогнули, но дисциплинированно остались на прежних местах, рассудив, что без команды вожака пугать двух баб и ребенка не годится. Да и у сопровождавших их мужчин могло сердечко екнуть от такого количества непрошеных слушателей.
- Дракон cюда, стало быть, прилетает? Ну-ну, - выпрямившись во весь свой внушительный рост, похожий на чудище из дремучей части здоровяк зашагал к дубу, опираясь на толстый деревянный посох. - И что же он тут делает? Кого до костей обгладывает?

"Тролль" на малыша не обиделся и почти не обратил на него внимания, хотя будь ему известно, что пред его глазами находится единственный сын знатных господ, он присмотрелся бы к крохе повнимательней. Однако лесного человека куда более интересовали взрослые, окружавшие мальчишку. 
Женщины, само собой, его появление встретили испуганными вскриками, а вот мужчины повели себя по-разному. В одном явно воспылал воинственный дух и он даже цапнул было рукоять ножа, однако пустить его в ход не решился и тем самым продлил время своего пребывания на этой бренной земле. Другой же был более сдержан в выражении своих эмоций, и великан тут же произвел его в ранг самых опасных противников из всех видимых, если путникам все же взбредет в голову дурить.
- Ишь, разбойник-то какой. И часто он сюда прилетает? Сегодня будет, нет? - остановившись в трех-четырех шагах от рассказчика, на коленях у которого восседал, сияя глазенками, парнишка, которому все происходящее, должно быть, казалось продолжением веселого приключения, здоровяк усмехнулся, отчего кустистые брови сошлись на его переносице.
- Но пока его что-то не видать. А вот позвольте-ка узнать, кто вы такие будете? И какая нужда привела вас сюда, к логову дракона? Уж не дитем ли малым вы решили его подкормить? - очевидно, человек этот старался казаться веселым и добродушным, однако сама его внешность и голос, которому бы впору заглушать шум битвы, сильно мешали ему.

Складно говорил державший при себе ребенка, да только врал. А раз сподобился на ложь, то, дело ясное, есть ему что скрывать. Дело-то привычное, немногие из тех, кто попадался разбойникам на лесных тропах, правдиво отвечали на вопросы, иным приходилось и нож к горло прижимать.
- Долгий, видать, конец у твоей сказки, раз уж знакомец твой... - толстый палец "тролля" указал прямо на хватавшегося за нож виллана. -... решил за это время зайчатины отведать. Пока силки расставишь, пока поймаешь косого, освежуешь его да похлебку сготовишь... - перечислял чернобородый, ухмыляясь, а в итоге махнул рукой и подытожил.
- А вот сдается мне, сказочник, что сочиняешь ты всю эту историю на ходу. А вот зачем? Уж не беглые ли вы? Да только ребенка-то зачем с собой прихватили? И не завирай мне, что внук это твой, внука господином не называют. Стало быть, сказывай правду, - сурово повелел великан и махнул рукой, подзывая к себе своих людей, которым более не было нужды натирать себе мозоли на животах да изображать из себя статуи.
- Видишь, сколько нас собралась тебя послушать? Уж ты уважь нас, не оскорбляй уши ложью, - усмехаясь, посоветовал здоровяк, делая знак двум-трем ребятам вернуться на прежние места и смотреть в оба, не появятся ли еще какие рассказчики. Смущал чернобородого ребенок, ох, смущал.

Королевские солдаты в лес может и не сунулись бы, а вот солдаты барона де Бриенна получили приказ заняться именно этим. И глупцом будет тот, кто скажет, что отыскать беглецов в густом лесу – задача невыполнимая. Сержант, давно уподобившийся в привычках своему хозяину, как следует припугнул служанок, и тут же отыскалась в замке парадная сорочка маленького Эрве и несколько нехитрых поделок-игрушек. Поначалу собаки брали след неохотно, верно оттого, что мальчика несли не руках, кружили по полю, задирая к небу узкие морды и оглашая окрестности недовольным лаем. Но потом свора пришла к какому-то своему собачьему согласию и бодро ринулась через колючий подлесок. А за ней помчались и люди. Тут же выяснилось, что чутье не подводит следопытов. Один из служивых, многозначительно ухмыляясь, продемонстрировал сержанту клок ткани, ставший той данью, что заплатило женское платье колючим кустам.
- Никуда они, голубчики, от нас не денутся, - вояка не скрывал мрачного удовлетворения. Барон де Бриенн сурово наказывал своих людей за промашки, но в случае успеха щедро одаривал за труды. Так что солдатская братия предвкушала скорую заслуженную награду. Будь то несколько монет, новая куртка или бочонок эля, не важно, солдат – создание неприхотливое.
- Глядите в оба, - напомнил командир, удерживая за ошейник рвущегося по следу пса и одновременно подозрительно оглядывая заросли. – И бейте, не жалея. Барону нужен мальчишка, остальные нам без надобности, но отпускать живьем никого не велено.
- Там и бабы в бегах, - напомнил одни из солдат, рябой поджарый и остроносый, будто хорек-переросток. Глаза его поблескивали предвкушением. Предыдущую добычу, ту визгливую дуреху с кухни, у служивых отобрали, не дав толком позабавиться. Но уж тут-то, среди леса, такой забаве никто не помещает.

Тем временем солдаты, растеряв строй, приближались к горелому дубу неровным полумесяцем. Было их около десятка, по мнению сержанта вполне достаточно для того, чтобы разыскать данфортских беглецов. Ведь еще и сам замок надо охранять: челядь Хайденгемов смотрит на незваных гостей исподлобья, при случае может и взбунтоваться.
Псы радостно брехали, хоть могли бы, по мнению служивых, вести себя и тише. Но для собак охота есть охота, даже если это охота на человека.
- Ишь как заливаются, - воскликнул рябой, охваченный воинственным азартом, особенно рьяным оттого, что впереди ожидала легкая добыча. -  Видать, догоняем. Может спустить барбосов-то, они все дело сами сделают.
- А ты на что? Или даром привык хлеб жрать? – буркнул сержант. – Собаки загрызут сгоряча мальца, и всем нам висеть на воротах замка. Или ты забыл про хозяйский норов!
Неизменным украшением Кингстон-Кастла были висельники, иногда свежие, иногда порядком истрепанные воронами. Барон считал, что стоит держать подобное напоминание на виду. Ведь чем рычать постоянно «перевешаю негодяев», можно сразу повесить одного или парочку, а остальные уже и сами сообразят, что их ожидает. Теперь же и Данфорт будет так же украшен. По приказу де Бриенна на крепостной стене над воротами приладили петлю. Когда отряд, высланный на поиски беглецов, покидал замок, она еще пустовала, но весьма многозначительно покачивалась на ветру, напутствуя баронских людей служить сэру Бриану, не жалея живота своего.
Из-за нежелания сержанта допустить какую-нибудь досадную промашку и погубить мальчика, которого хозяин приказал доставить живым, люди и собаки оказались у горелого дуба одновременно. Тут людей чернобородого, как говорится, бог хранил, потому что начни свора шарить по кустам на свое усмотрение, их присутствие было бы раскрыто намного раньше.

Отредактировано Бриан де Бриенн (2012-09-04 18:28:23)

Сержант громко чертыхнулся от неожиданности.
К сожалению, незамысловатое богохульство на чернобородого незнакомца не подействовало, в преисподнюю он не провалился и лесным туманом не развеялся. Дальнейшие умозаключения служивого были очень просты. Ни один человек в здравом уме не станет панибратствовать с солдатами посреди леса. И совсем другое дело, когда человек этот не один, а где-то в чаще прячутся его приятели.
Кажется эта леди Хайденгем и правда не такая уж невинная овечка, как казалась. И не по наговору хозяина, а на самом деле водит дружбу с лесной падалью. 
Сродниться с мыслью, что из зарослей, - невидимая, - целит тебе в грудь стрела, было непросто. Тем более что даже наметанный глаз сержанта не различал опасности, а значит, и скомандовать он мог мало что. Хоть и знал прекрасно, что меч надежнее лука, если б только успеть подобраться к лучнику на расстояние удара. Поэтому сделал человек де Бриенна то, чему был лучше всего обучен. Рявкнул «Ату, взять!» и спустил собак, которых грозный оклик разом лишил сомнений. А пока барбосы неслись к горелому дубу и усмехающемуся под дубом Джону, заорал «К оружию!», и подчиненные его бросились следом за собаками. Они, тоже не дураки, знали, что в бегущую цель метить сложнее, чем в дурно разинувших от удивления рты простофиль.

Тяжеленный удар дубиной, обрушившийся на голову кровожадного и крикливого сержанта, был созвучен грому, прогремевшему ясным погожим днем. Несчастный, рухнувший на землю словно молодое деревце, подрубленное безжалостным топором, отдал богу свою грешную душу тотчас же и так и не увидел, как один из его солдат заваливается на бок, сраженный стрелами лесных разбойников, а тому, что так любил беззаботно насвистывать и плеваться сквозь дыру, зиявшую на месте двух выбитых передних зубов, великан, отбросивший в сторону обломки своего посоха, режет острой сталью горло.
- Шервуд! - лесным сорвиголовам тоже доставалось, но их раны преимущественно были легкими, да и действовали они не в пример ловчее отяжелевших от сравнительно сытой жизни людей де Бриенна. Лишившись же своего командира, солдаты заметно сникли и за следующую минуту потеряли убитыми еще двоих, а внешний вид одного из мертвецов, которому тяжелый топор раскроил череп, был особенно ужасен.
- А ну, крысы помойные, бросайте свои железки, пока мы не вогнали в вас еще десяток стрел, - окружив оставшихся в живых охотников, превратившихся в дичь, люди Чернобородого не походили на тех, кому по нутру придутся долгие колебания, тем более, что теперь на глаза солдатам показались и те, кто до сей поры оставались невидимыми и прицельной стрельбой проряжал их ряды.
- Шевелись, замковая падаль, делай, что велят.