Солдаты барона с трудом поверили, что так легко отделались. Настороженно оглядываясь, они пятились прочь с поляны. Раненые поддерживали раненных, а мертвецов, хоть это было и не по христиански, оставляя на корм воронам. Судя по хмурым лицам служивых можно было легко предположить, что разбойничьего великодушия они не оценили и благодарностью к людям Маленького Джона явно не прониклись. Так что если в будущем и собирались следовать предостережению «не соваться в лес», то скорее из благоразумия, чем исполняя обещания, данные с перепугу.
Разбойничье улюлюканье еще долго неслось вслед возвращающимся из Шервуда ни с чем слугам де Бриенна.
- Эх, как бы ни вздернул нас барон, - озвучил всеобщую тревогу один из солдат, когда окончательно ясно стало, что «вольные стрелки» не издевались над пленниками, обещая им лишь видимость спасения, и стрелы вслед отступающим не полетят.
- Мы – люди подневольные, - буркнул его товарищ, баюкая руку, задетую в бою разбойничьей палицей. – Что приказано было, то и исполнили. Сержант во всем виноват. Привел нас прямо в засаду, мерзавец. С него и весь спрос.
- Так ведь помер сержант-то, - вздохнул сомневающийся служивый. – С покойника барону какой спрос, зло он сорвет на живых…
Беглецы замолчали и насупились. Зная вздорный и суровый норов своего господина, они мысленно готовились к самому неприятному финалу своих бездарных похождений.

Обитатели Данфорта встречали поредевший отряд со смешанными чувствами. Слуги леди Хайденгем если и обрадовались, то старались не подать о том вида, украдкой благодаря деву Марию и прочих святых за заступничество. А вот офицер, поставленный де Бриенном командиром замкового гарнизона, впал в мрачную задумчивость. Окружающие Данфорт леса теперь виделись ему враждебными, и вояка дал себе обещание держаться впредь подальше от бойниц. Как бы чего не влетело туда со стороны ближайшей дубовой рощи.
Однако в любом случае о провале операции по поискам юного наследника Хайденгемов стоило немедленно уведомить сэра Бриана. С чем в Ноттингем был тут же отправлен гонец, что помчался в город во весь опор, не жалея ни своего костлявого зада, ни хребта коняги. Не потому, понятное дело, что спешил принести своему господину дурную новость. Но потому, что страшился засады и разбойничьей стрелы в спину.