- Я знаю, по каким местам в стенах вернее бить из катапульты, чтобы поскорее их разрушить, - сглотнув горькую слюну, тихо добавил рутьер. Граф перевернул его слова с ног на голову, обвиняя в потраве колодцев, словно в очередном преступлении, и это сбило пленника с толку. Один во вражеском городе, он сделал все, что мог, нанес еретикам хоть небольшой, но вред. И вряд ли его высокородный мучитель, окажись он на месте наемника, смог бы сделать больше. Но кому какое дело, ведь всем этим «рыцарям христовым» гонор куда дороже того креста, что они приняли.
– И в каких местах нужно обстрелять стены горящими стрелами, чтобы наверняка поджечь склады и конюшни, расположенные с той стороны. Но как я могу рассказать вам об этом, добрый господин? Только показать.

И это было правдой. Одним из тех редких откровений, что позволял себе Рваный.

-  А еще я знаю, куда поехала жена виконта, - напомнил пленник. – Может быть, ваши разведчики доложат вам и об этом. А может быть, нет. 

Сторон света был достаточно, укрытий для дамы и мальчика тоже. Тренкавель мог выбрать любое, у него пока еще было достаточно сторонников, готовых приютить жену эна Раймона-Роже и его сына.

На лице графа отразилось сильнейшее раздумье; могло показаться, что он размышляет о том, как быстрее донести полученные сведения до армии, налетевшей на эту проклятую крепость, как колесо на камень в осенней жиже, или о том, как проверить правдивость слов перебежчика и не попасться в ловушку.
На самом деле куда больше его мысль занимало, как не потерять лицо, и выполнить просьбу святого отца - и это после прилюдного обещания, данного земляку, что рутьер очень скоро будет сушиться на солнышке.

- Ну что ж, Готье, тогда не будем томить воинство христово с подмогой,- предложил он, возвращаясь обратно к своим людям и в задумчивости теребя широкие, украшенные зубчатой каймою поводья.- Чем быстрей виконтесса окажется... в безопасности, тем быстрей мы доберемся до укреплений... и тем скорее вы осуществите свою мечту и вывесите падаль сушиться на солнышке. Вы решили, господа, все-таки присоединитесь, или же доверите мне служение столь важной даме?