В этот раз Шарль спохватился вовремя и ухмыльнулся только краем рта. Если бы он сомневался, что его новый знакомец — лейтенант и дворянин, сейчас он бы в этом удостоверился. Но слава богу, он уже вышел из того возраста, когда любую опеку воспринимают как оскорбление и всеми силами пытаются доказать, что в помощи не нуждаются.
— Ты не болтай только, — все же посоветовал он. — Говори, что тебе своим надо знать и о тебе позаботятся.
Раньше и сам Шарль думал, что так и будет. Что как только отец узнает, он… что-то сделает. Что-нибудь. Дон Педро сказал, что даст знать, и прошло уже столько времени!.. Даже планируя побег, он думал, как отец будет рад, что он справился сам. И может, именно поэтому так легко отказался от попытки побега. Сейчас он думал, что отцу может быть все равно — что у него есть другие дети. Законные.
Он добавил бы еще что-нибудь — про тех, с кем стоит держать ухо востро, или о том, что умеет сам — но к ним подошел францисканец, осталось только глаза не поднимать, с отцом Бернардо у него уже был один неприятный разговор, хватит.
— Мы позаботимся, — выговор ли Жана произвел такое впечатление или его тон — монах ответил ему как равному, жаль только, быстро спохватился и с Шарлем заговорил уже как прежде: — Ступай со мной, сын мой. И сколько же это будет стежков?..
— Ни одного, — отрезал Шарль, чертов монах только рад был подстроить какую-нибудь пакость. Обернувшись, он подмигнул Жану на прощание — чтобы тут же, конечно, скривиться от боли. Чертов сержант, чертов, чертов, чертов!..
