До чудес ли ярмарки, до фокусников ли, до бойких торговцев ли бедняжке Аннис?
Менестрель веселится, потешает Синичку, развлекает девушек.
Паж надулся, молчит, словно обижен чем-то.
Аннис ничего не видит, ничего не слышит.
Нет, ей можно задать вопрос, она ответит, и лицо будет учтиво-спокойным. Но кажется саксонке, что какая-то другая девушка за нее выслушивает вопросы и дает ответы. Сама-то она способна различать только биение крови в висках: "Ай-кен! Ай-кен! Ай-кен!"
Но у прилавка, заваленного тканями, Аннис приказала себе встряхнуться. Работа есть работа. Ее надо делать хорошо. Всегда.
Менестрель велел выбирать и торговаться?
Аннис принялась вдумчиво перебирать ткани.
А мальчишка под руку суется, распоряжается:
- Тебе велено одежду мне сшить? Я хочу вот это и вот это!
Ого! Паж решил всерьез принарядиться!
- Если у нас хватит денег, - говорит Аннис тихо.
Но торговец чуток, как стрелок в засаде:
- Ежели на плащ берете, то вот этот малиновый бродклос - лучше и не придумаешь. По тринадцать шиллингов за ярд отдам.
От потрясения Аннис даже забыла про свои переживания.
- Сколько-сколько? Это в каких сарацинских землях такие цены нелюдские? Да за три шиллинга можно такой ткани накупить, что хоть к королю во дворец...
- За три шиллинга - это что ж за дерюга? - Торговец крутит головой. - Моя ткань кермесом окрашена, дубовым червецом, а это вам не червяк дорожный!

Эйлит стояла рядом, слушая, как торгуется Аннис с продавцом, и в очередной раз ругала себя за несдержанность. Ну что ей стоило спокойно постоять рядом и не лезть со своими замечаниями? В очередной раз дав себе слово не мешать Жилю разговаривать с любыми девушками, с которыми ему только захочется, Эйлит принялась высматривать, не идет ли он обратно.
Конечно, она понимала, что у Жильберта хватает своих дел и своих забот, кроме как находиться все время рядом с ней, с Эйлит. Да и что она вообще про него знала? Еще несколько дней назад она вообще не подозревала о его существовании. Правда, еще несколько дней назад она не могла даже предположить, что будет стоять в мужской одежде около лавки торговца тканями и ждать возвращения некоего менестреля по имени Жильберт.
- У нас мало времени, - постарался "Роже" остановить Аннис. Эйлит просто боялась, что ее кто-нибудь случайно увидит в этой толпе, и тогда все будет кончено. Ведь за ней наверняка может охотиться стража. - Бери, что предлагают, что ты ждешь? Сейчас уже вернется Жильберт, - ей очень захотелось выдать желаемое за действительное.

- Чужую любовь?
Эйлит настолько удивилась, что даже не заметила, как произнесла это вслух. К тому же она так быстро переместилась от тканевой лавки куда-то к палаткам с пирогами, не успев даже заметить, как это произошло, что уже о словах думать было некогда.
Она не сразу сообразила, о чем ей говорит Жиль. А когда наконец поняла, сердце ее подпрыгнуло от счастья. Так Аннис пришла сюда не просто так, а увидеться с другом? Значит, Жилю она совершенно безразлична?! И он - озарение Эйлит продолжалось - просто шептал ей, что ее друг, наверное, где-то рядом?
Девушка заметно повеселела и даже на какое-то время забыла, что за ней могут следить.
- Так ты привел сюда Аннис, чтобы она встретилась со своим другом? - на всякий случай решила уточнить Эйлит, хотя и так понимала, что она права.

Отредактировано Эйлит (2012-09-17 02:03:30)

Что такое чужие тайны, Эйлит Стангар хорошо было известно. Даже слишком хорошо. И слов Жиля ей было более чем достаточно. "Слопать", как выразился менестрель, по пирожку у них не получилось, но ни пирожки, ни прочие лакомства не волновали сейчас Эйлит. Пусть у Аннис будет хоть тысяча тайн! Она не выдаст ни одной, потому что Жилю нет дела до этой служанки.
В глазах Эйлит Аннис немедленно из ничего особо не представляющей превратилась в очень даже приятную женщину, и она, весело рассмеявшись, почти бегом направилась за менестрелем, который потянул ее смотреть глименов с медведем. У нее словно камень с души свалился, и она с удовольствием - благо сейчас она была не Эйлит Стангар, а паж по имени Роже - принялась слушать песню, что завел бродячий музыкант.

Отредактировано Эйлит (2012-09-17 02:30:07)

Аннис не была потрясена.
Она ждала его появления. Ждала так, словно все годы ожидания возродились в эти минуты.
И все-таки женщина выронила сверток, который держала в руках. Ткань, за которую только что рассчиталась с хозяином.
Синичка кинулась, подхватила покупку, удивленно уставилась на мать в два огромных глаза.
Но Аннис не видела ни свертка, ни даже дочери.
Как он изменился... что с ним сделали...
А взгляд тот же, что жег ее память все эти семь лет.
Сама не поняла, как шагнула вперед, как вцепилась обеими руками в его руку. Почувствовала сквозь грубую ткань железные мускулы.
И только в этот миг - не выдержала.
По щекам потекли слезы.
Аннис не билась, не голосила - но слезы текли и текли, мир расплылся в глазах, и пришлось еще крепче вцепиться в родную руку, чтобы Айкен не исчез, не пропал.
Но если ты от рождения не принадлежишь себе, если жизнь проходит по господской воле... ты не просто учишься осторожности. Осторожность становится твоей кровью, воздухом в твоей груди.
"Торговец!" - вспомнила Аннис.
Да, торговец. И еще целая ярмарка. Так много чужих глаз и ушей...
Аннис потянула любимого к выходу.
- Пойдем скорее!
Ей показалось, что она это выкрикнула. На самом деле - выдохнула жарким шепотом.

Так ты и стояла Аннис в кольце его сильных рук... Так бы и забыла про ярмарку, Ноттингем, весь белый свет...
Но тут ее дернули за юбку. И единственный голосишко, который она сейчас могла различить, строго спросил:
- Мама, это кто?
Аннис с трудом перевела дыхание, попыталась собраться с мыслями:
- Вот... смотри, это наша Марта...
Темно-серые, как у матери, глаза, снизу вверх глянули на незнакомца. В голосишке прозвенело возмущение:
- Мою маму нельзя трогать! Она скажет господину повару и тете Бет! Тетя Бет тебя побьет скалкой!
Аннис издала нервный смешок, похожий на всхлип:
- Бет - это подруга нашего повара, - поспешно пояснила она, словно сейчас это имело значение. - Добрая такая... Деточка, это же отец, твой отец пришел...
Малышка от удивления по-птичьи склонила головку набок.
- Отец?.. - И с подозрением, словно пытаясь поймать незнакомца на вранье, спросила: - А тебя хранил добрый бог и все святые? А то я им всем говорю, говорю, им уже, небось, надоело! - И с неодобрением посмотрела на мать.

Отредактировано Аннис (2012-09-18 16:42:53)

- Пойду, куда скажешь.
Аннис уже не плачет. Уняла слезы. Ни горю, ни счастью нельзя долго предаваться от всей души. Доля рабыни - держать чувства в сердце, не показывать наружу.
Глаза вновь ясно видят все вокруг, сердце бьется спокойнее. Голос не дрожит.
С того дня в овраге у буковой рощи, когда губы Айкена впервые нашли ее губы, когда перестала она полушутя вырываться из его рук, - с того дня Айкен муж ей. Пусть не стояли перед священником - все равно муж. И ее дело - слушать, что он велит.
Когда прощался - сказал: "Жди!" Аннис ждала - и дождалась.
Теперь надо идти за ним. В Шервуд...
Да хоть в земли сарацинские!
Быстрый взгляд на Синичку.
Стоит, птаха маленькая, обеими руками прижала к груди сверток с тканью.
Поняла, умница, что в ее жизни случилось что-то очень важное. Молчит. Глаза серьезные.
- Пойдем, куда велишь, - уже не только за себя, а за обеих говорит Аннис, жена Айкена.

Эйлит стояла рядом с Жильбертом и весело смеялась над гримасами и ужимками глименов, разыгрывающих перед толпой настоящее представление. А уж медведь-то, медведь! Он был выше всяческих похвал. То бил лапами по воздуху, то смешно наклонял голову, то даже пытался хлопать лапами, словно в ладоши! Потом один из глименов проволок большой шар, и мишка играл с ним, то смешно кувыркаясь, то кидая игрушку своему хозяину.
- Смотри, смотри, он танцует! - Эйлит залилась хохотом, глядя, как неуклюже медведь переступает с лапы на лапу. Толпа вокруг шумела и гудела, то подначивая животное, то, наоборот, ахая и замирая от ужаса, когда хозяин медведя оказывался, по мнению гуляк, в опасной близости от тяжелых лап зверя.
Внезапно по толпе покатилось какое-то волнение. То тут, то там люди стали тревожно оглядываться, а глимен с медведем, исполняя очередной кульбит, засмотрелся куда-то вдаль и внезапно перестал улыбаться. Эйлит проследила за его взглядом - и обомлела...
Возгласы солдат звучали резко, отрывисто - и так контрастировали с равномерным веселым гомоном толпы! Пики их высоко торчали над головами праздных горожан, и толпа расступалась перед ними, как будто волны расходились перед носом корабля.
Стража!
Девушка побледнела, вся съежилась, словно бы желала сейчас оказаться ростом с Синичку - и медленно сделала несколько шагов назад. На пути ее возник какой-то огромный мужчина - она буквально уперлась в него. Пробормотав только "Простите", Эйлит развернулась и приготовилась бежать так быстро, как она еще никогда в жизни не бегала.

Отредактировано Эйлит (2012-10-04 01:20:06)

- Пусти! - она тряхнула плечом, стараясь сбросить руку Жильберта, но не тут то было: он ухватил ее крепко, так, что плечо даже заныло. - Что ты себе позволяешь? Мне больно!
Серьезные серые глаза заглянули глубоко в ее глаза, и Эйлит внезапно остановилась. Замерла, застыла. Все возмущение как рукой сняло.
Она сама не понимала, почему слово и взгляд этого мальчишки действовали на нее так быстро и так наверняка. Но желание бежать разом исчезло. Но на смену ему пришло желание немедленно оказаться как можно дальше от этой площади. Если бы можно было перенестись куда-нибудь за море! Как на крыльях!
- Это же стража! - прошептала она, испуганно оглядываясь и высматривая пики в толпе: куда они направились? - Они же меня ищут - ты что, забыл? Уведи меня от них подальше, скорее! Если они меня найдут...
Девушка опустила глаза и глубоко вздохнула: договаривать, что будет, если ее найдут, она сочла излишним.