Рыжий парень растерянно моргал, вслушиваясь в бурчание старшего товарища, укоризненным тоном втолковывающего недоумевающему Освину только ему одному ведомую истину.
Дюжий верзила никак не мог взять в толк, что же он такого предосудительного совершил, чем вызвал прилив воспитательных чувств старого оруженосца? Ну, вступился за приглянувшуюся девчонку. Да и, положа руку на сердце, вовсе не миловидность служанки стала тому причиной. Не блистала Хильда красотой и статью, а лишь вызвала в памяти образ дорогой сестрицы своей беззащитностью и жалобным видом…
Освин всего-то и собирался намять бока грубияну, заставившему бедняжку проливать слезы. Пусть впредь заезжим незнакомцам будет урок, что привычка приставать к саксонским девицам не останется без справедливого наказания. Юный сакс был горяч и не любил размышлять долго, всегда предпочитая действовать напролом, не заботясь о последствиях.
А вот затея Хродланда носила явно не столь безобидный характер. Ну, вот зачем, спрашивается, понадобилось похищать этого гадкого человека,  а затем тайно тащить его в заброшенную часовню? В пылу схватки Освин не очень-то разобрал, что там шипел незнакомец, а вот теперь в мозгу щелкнуло, и сложилась целая картинка…
- Делаааа… Выкрасть королевского лесничего… Надеюсь, Хродланд соображает, зачем нам это нужно. Напустился на меня ни за что, ни про что, а сам решил провернуть нешуточное дельце. – Освин озадаченно покрутил огненно-рыжей башкой и, не посмев ничего возразить, поудобней перехватил громадную охапку хвороста и двинулся вслед за старым саксом…

Отредактировано Трувер (2012-09-17 18:57:23)

Освин нерешительно посмотрел на старшего напарника и замялся, не зная, как поступить. Поведение Хродланда иногда вызывало у парня самую настоящую растерянность. Казалось бы, не впервые приходится ему участвовать в заданиях в компании с убеленным сединами оруженосцем сэра Вилхерда, да вот беда - несмотря на богатый опыт, так сказать, совместных предприятий, рыжий верзила никак не мог привыкнуть к холодным и расчетливым распоряжениям напарника.
Сам Освин характером напоминал сухой хворост, который вспыхивает мгновенно и  так  же быстро затухает. Одно дело - поддавшись чувствам, ввязаться в драку и даже покалечить противника, не сумев сдержать злобу, застящую глаза, и совсем иное - хладнокровно обдумывать, каким образом причинить мучения обездвиженной и не имеющей возможности сопротивляться жертве.
Долговязый парень бросил мимолетный взгляд на Билля и что-то, похожее на милосердие, шевельнулось в его сердце. Освин не успел еще ожесточиться, и жалость к тем, кто заведомо слабей его, была частой гостьей в в его душе. Поверженный королевский лесничий находился сейчас в самом печальном положении. Юный сакс с трудом сглотнул тяжелый комок, неприятным холодком заполнивший его могучую грудь...

Ох уж этот изворотливый гаденыш! Куда проще и желанней было приложить его мерзкую голову о камень явно скучающей гробницы, чем сдерживать его самонадеянные попытки вырваться из рук, так давно жаждущих поквитаться с ноттингемским подонком, допущенным к власти. Но Черный Билль был нужен людям Левертона, если не в трезвом уме, то уж точно в доброй памяти, к тому же сохранившим возможность внятно изъясняться. А уж желание поделиться всеми своими тайнами они сумеют у него подогреть.
Намаявшись с мычащим, вырывающимся лесничим, саксы пристроили его извивающееся тело над кучей хвороста, перекинув добрую веревку через услужливо торчащий из стены крюк, давая возможность железу и пеньке послужить во имя богоугодного дела.
- Не стой пнем, сымай с него сапоги, а затем хворост подожги, - обратился к Освину седобородый, с трудом удерживающий конец своей крепко скрученной, трехрядной помощницы, предусмотрительно не называя рыжего верзилу по имени.
- Сейчас мы узнаем, с какой целью этот проходимец выдает себя за уважаемого всеми человека - ноттингемского королевского лесничего. – Хродланд красноречиво посмотрел на рыжего дубиноголового парня, уповая на то, что верзила поймет правила игры.

Лесничий очень любил жизнь. Нельзя было сказать, что она ему отвечала такой же взаимностью, но Билль не считал, будто из-за этого досадного недоразумения ему стоило умирать сию минуту. До последнего он надеялся, что проклятые саксы одумаются, что это лишь дурная шутка, и они вот-вот его отпустят. Не тут-то было. Огонь наконец-то победил влажность хвороста, пробрался, словно умелый лазутчик, к самым сухим веточкам, и радостно объявил о своей победе. Пятки Билля, освобожденные от сапог, пламени явно понравились, и оно бросилось лизать их, дабы утолить свой голод. Билль взвился и попытался подтянуть ноги под себя, однако это оказалось совсем непросто, точнее, невыполнимо, и он прибегнул к другой тактике – дрыгать конечностями в разные стороны. Сердце Билля бешено колотилось, глаза, казалось, готовы были выпрыгнуть их глазниц, а едкий дым мешал дышать. С перепугу Билль так дернулся, что пучок соломы, надежно заткнутый ему в глотку и раздражающий её не меньше, чем огонь – пятки, вылетел, а вместе с ним из нутра лесничего вырвался нечеловеческий крик:
- Ааааааааааааа! Убийцы! Законопреступники! – отплевываясь, Билль заглотнул ещё больше дыма, и выкашлял проклятие на голову старшего сакса: - Да чтоб тебе гореть в геенне, да чтоб тебе масло кипящее пить, Хродланд! Ты совсем уже озверел, лесничего короля похищать и мучить! Соображаешь, что с тобой сделают люди шерифа, когда узнают? – Билль сорвался уж совсем на поросячий визг.

Дело пахло жареным. И не только пятками Билля и его шоссами, это он отчетливо понимал. Нужно было что-нибудь быстренько придумать, ведь проклятые саксы, как оказалось, его признали, а это значит, что живым ему не уйти – они не могут допустить, абы лесничий добрался до Ноттингема и наслал на них людей шерифа. Помычав немного, Билль почему-то вспомнил дурёху Хильду, и спасительная мысль пронеслась в его задымленном сознании. Конечно! Девка! Рунильда!
- Я за лордом Левертоном ехал! Виллан его на браконьерстве попался, дочка его заступилась, а тут рыцарь заезжий – да в левертоновские овсы, виллана подстрелил, лордову дочку в пособницы записал, её – под белы рученьки, а тут ещё епископ, и все – в Ноттингем! – протараторил Билль так быстро, как только смог, чтобы ему снова не заткнули рот. – Ваши-то, левертоновские люди, никто за лордом не послал! Никому дела нет до госпожи, а я за порядком следить поставлен, вот и отправился за вашим лордом, понесло его в Лестершир на ночь глядя! – нападение было лучшей защитой, и Билль даже с некоторой радостью сыпал обвинениями в адрес старого лорда Левертона. Так его рассказ должен был казаться более правдоподобным. – И вот мне благодарность! Да развяжите же меня! – лесничий уже вкрай обнаглел, глядя на то, как вытягиваются от изумления лица его мучителей.

Старой часовни Хильда боялась больше всего на свете. Как и все, без исключения, простодушные жители Коссби. На зеленых холмах, вокруг имеющего дурную славу храма не пасли овец и коров, а деревенским свиньям оставалось только вздыхать о зазря пропадающих, роскошных, наивкуснейших желудях, щедро осыпающихся каждую осень с могучего дуба за церковной оградой. Напрасный дар природы! Несчастных обладателей щетинистых спинок, коснувшихся своим пяточком проклятых стен, ожидала печальная участь – стать преждевременными посетителями живодерни.  Отец-настоятель не уставал напоминать, что во всякую божью тварь, оказавшуюся возле часовни, вселяется сатана! Даже мясо, вступившего в союз с диаволом животного, почиталось оскверненным, потому крестьяне зорко следили за тем, чтобы ни одно из них не направило свои копыта в сторону грозившего гибелью, проклятого места.
Каково же было теперь несчастной рябой служанке?  Пробираться к обители нечистого, да еще ночью! Могильный ужас пробирал бедняжку до костей, и она судорожно крестилась, вжимая голову в плечи при каждом всполохе мерцающих, беззвучных молний. Белые сверкающие лезвия то и дело рассекали надвое тяжелое небо над горизонтом, окрашивая мрачный силуэт часовни зловещим сиянием.
Осторожно ступая в темноте, Хильда еле слышно всхлипывала, оплакивая свою загубленную жизнь, умоляя святую покровительницу спасти хотя бы ее невинную душу! Достигнув ограды, девушка замерла в нерешительности, прижимая к груди завернутый в передник нож лесничего.
Оконные проемы храма, словно черные пасти чудовища, зияли в темноте. «Нет, дальше я не пойду!» - согласилась девушка, уступая непомерному страху, который ноги  делал деревянными, а глазищи, и без того огромные – переполненными смертельного ужаса. «Ну, по крайней мере, дождусь света божьего» - девушка хорошо помнила, слышанную еще в детстве историю, случившуюся на этом месте много лет назад, еще до ее рождения. Как юная красавица, младшая дочь знатного господина, отказалась выйти замуж за злого богатого барона, удрав из-под венца со своим возлюбленным - благородным бедным рыцарем. И как разгневанный барон истребил всю ее семью, отца, мать, всех братьев и сестер, а затем сжег всю деревню, вместе с усадьбой и часовней. И что теперь, их, не нашедшие успокоения души бродят между гробниц и жаждут отмщения. Было это правдой или легендой, Хильда не знала. Находились те, кто приписывал сие богомерзкое деяние барону Эльдреду, другие верили, что это случилось несколько сотен лет назад, но в часовню, от греха подальше, никто не совался.
Так бы и стояла Хильда, дрожа от страха, если бы ночную тишину не огласил страшный вопль королевского лесничего, ставшего добычей двух "разбойников", за которых девушка приняла слуг лорда Левертона.
- - Ааааааааааааа! Убийцы! - донеслось до ее ушей, заставляя разыгравшееся воображение пуститься во все тяжкие! Зловещий смех перемешивался с обрывками фраз, рисуя в сознании перепуганной девицы страшные картины адских терзаний.
***
Хродланд с Освином ловко подняли лесничего над костром, порешив не тратить драгоценное время на привязывание, а попросту за руки-за ноги удерживали его над пламенем.
- Послушай, Билль. Лучше тебе рассказать нам всю правду. Иначе твоя задница будет испытывать жгучее чувство несправедливости жизни до тех пор, пока не решит договориться с твоей бестолковой головой...

Отредактировано Трувер (2012-09-23 16:36:35)

От наглых слов лесничего, Освин, неожиданно для самого себя, разжал кулачищи. Ноги Черного Билля рухнули в кучу горящего хвороста, отчего новенькие шоссы ноттингемского шпиона занялись ярким пламенем, и Хродланду стоило немалых усилий оттащить Билля в сторонку, чтобы сбить огонь с горящей одежды. - Тише, Билль. Не голоси. Поднимать шум не в твоих интересах. Рассказывай по порядку, пока я терпение не потерял. – опытный воин хорошо чувствовал момент, когда пленник, доведенный до  грани невыносимости боли, становился покладистым.
- Что случилось с миледи Рунильдой? Какой еще, к чертям собачьим, крестоносец, и как он до дочери господина добрался? Кто открыл ворота, сукины дети! – последняя фраза оруженосца была произнесена скорее от возмущения, ибо в понимание старого вояки не укладывалось то, что люди лорда Левертона могли совершить подобную глупость.

Отредактировано Трувер (2012-09-29 23:59:48)

Сбивчивый рассказ Черного Билля седому оруженосцу не понравился. Подлый лесничий мог, конечно, наврать с три короба, чтобы выторговать свою никчемную жизнь, выставляя себя заботливым благодетелем. Мог исхитриться, благодаря своей изворотливости,  и запутать простофиль, коими он считал всех саксов. Но заставить старого воина броситься, очертя голову, к совершению необдуманного – это было Биллю не под силу, тем более что Хродланд был сегодня абсолютно трезв. «Придумать на ходу историю, изобилующую столь красноречивыми подробностями… Виллан-браконьер и юная госпожа…Гарпия и жезл бастарда…», - именно сочетание всего этого вызывало гнетущее чувство беспокойства и правдивости слов обгорелого мерзавца.
- Теперь, Билль, мы тебя оставим в живых. До поры. Посмотрим, сколько стоит твоя подпаленная шкура и захочет ли сэр Уильям вернуть ее себе. Если ты сказал правду, и дочь сэра Вилхерда сейчас в темнице у шерифа, то тебе придется очень постараться убедить своего хозяина в нелепости случившегося с девочкой. Если ты соврал, то умирать ты будешь долго. Потому, что я подарю тебя старине Кинегильсу. Ты ведь знаешь Кинегильса, Билль?
Хродланд брезгливо ткнул ногой связанное тело, заставляя королевского лесничего откатиться от костерка, и отвел Освина в сторонку:  - Мы должны немедленно сообщить лорду Вилхерду о случившемся. Что будем делать?

Отредактировано Трувер (2012-09-28 14:03:21)

- Тьфу, ты, дурья твоя башка! Далась тебе эта гарпия! – Хродланд только руки вскинул от удивления. - Тебе она зачем?! – старик окинул взглядом длинные оглобли ручищ юного сакса, задержался на его растерянно-виноватой  рыжей физиономии, и смягчился: «Ну что мне с ним делать? Вот недотепа!»
- Ну, как тебе сказать? Баба такая страшная. Наполовину – баба, - Хродланд выразительно очертил руками воздух перед своей грудью, изображая округлость, - а наполовину – стервятник. Летающая баба, в общем. Только в перьях, с когтями и ненасытная, – поморщился седобородый рассказчик. - Да не стой ты чучелом, не утащит она тебя! Нужен ты больно гарпии той… Она детей похищает, да девиц невинных, а таких дураков, как ты - сжирает на месте...
Хродланд еще немного поворчал, улыбнулся чему-то своему, почесал затылок, и, не придумав лучшего решения, обратился к напарнику:
- Давай вот лучше лесничего снова на крюк подвесим, примотаем покрепче, чтоб не сорвался, да не сбежал, а сами - за господином? Тебя ж, одного, с этим сочинителем, - он махнул в сторону связанного тела, - оставлять нельзя. Он ведь наплетет тебе еще чего позаковыристей, чем про гарпий, а ты и уши развесишь! Да еще разжалобишься! И в замок милорда Леофрика, тебя пошли в потемках - до второго пришествия не обернешься, заплутаешь… Так что, вместе пойдем. И безопаснее так, и веселее. Добровольно Билль с нами не пойдет, а тащить его за собой - долго и хлопотно. Да еще на глаза кому вдруг попадемся. Ни к чему нам это. А место тут, - старик оглядел пропахшую дымом часовню, - вроде тихое… Никто сюда до утра не сунется. Так что давай шевелиться…
Такое решение показалось старому саксу вполне здравым, к тому же выбор был небогат.
Позаботившись о лесничем, мужчины вышли наружу, надежно затворив двери.
Хильда, заметив отделившиеся от часовни мужские фигуры, вжалась в каменную плоть церковной ограды, сливаясь с темнотой.
- Да куда ж ты, дурья твоя башка, пошел? Нам в другую сторону, лошадей забрать! Ты что, пешком собрался? – донеслись до девушки еле различимые слова. Удаляющиеся, они растворились в ночной прохладе.

Отредактировано Трувер (2012-09-30 00:02:34)