Время королей

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Время королей » ➤ Старая добрая Англия » Стервятник мрачный подло ждет мгновенья (с)


Стервятник мрачный подло ждет мгновенья (с)

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

Лестершир. Местечко Косби. 22 сентября 1193 года.

2

Скатившись с откоса по сырым прелым листьям на самое днище оврага, заболоченного и темного, он притаился в  траве. В носу чесалось от окутавшего сладковатого запаха гнили и стоялой воды. Едва сдерживаясь, чтобы  не чихнуть, Вульфрик ткнулся  носом в собственное плечо. Теперь нос свербел еще больше - от шерстяного запаха намокшей  вязаной котты, от колючих ворсинок пряжи, грубо свитой, но надежно защищавшей от непогоды. Вскоре, прямо над головой, послышалось тихое всхрапывание коней и хмельная перебранка всадников. Солдаты барона Рожера двигались неспешно, в свете факелов, ничуть не скрываясь,  не страшась обнаружить постороннему глазу свое присутствие. По заросшему крапивой и мелким кустарником склону ложбины мерно, вздрагивая в такт глухому топоту копыт и слабым порывам ветра, поплыли слабые, бледно-желтые  пятна огней, вяло вступивших в состязание с плотным маревом утреннего тумана, что густо стелился в низинах, в лесу же – заметно редел, расползаясь  меж стволов седой хмарью.
«Пять, семь…десять… еще три…пять… что толку считать, будь их вдвое или втрое больше или меньше числом, лишь бы добраться первым, успеть предупредить…» - беспокойная мысль метнулась к спящей деревушке, к ее приговоренным жителям, и к неприметной среди сверстниц Эдите, дочери местного кузнеца.
«…Десять… еще три…» - Вульфрик сбился, и начал снова.  Он провожал глазами тонущие в сизой мгле силуэты, стараясь унять дрожь, пересчитывал их, осторожно разгибая пальцы, уступая силе незаметной, пастушьей привычки. Так он, по нескольку раз за день, сосчитывал доверенное ему поголовье, во время выпаса глупого стада на диких пустошах: «пятнадцать взрослых, шесть молодых, три барана, еще восемь коз белых…»; так он внимательно повторял, пригоняя разношерстный овечий гурт вечером в деревню.  «...десять…еще три…»
Три зимы миновало с тех пор, как Вульфрик впервые увидел Эдиту. Когда в погоне за блудливой козой, не побоялся сунуться в  притихший сумрачный лес, недосчитавшись молодой рогатой резвушки в загоне. Мекающую блудню он не нашел, зато, в глубине высокой, лесистой чащи наткнулся на испуганную, некрасивую девчонку. Заблудившая в лесу девочка, завернувшись в теплый платок, сидела на вязке хвороста и жалобно ревела, озираясь по сторонам.
«- Эй, чучело, ты как тут оказалась?! И чего блеешь, почище моей козы? Так ты мигом всех волков вокруг себя соберешь. Вот уже первый, по имени Вульфрик, пришел. Сейчас есть тебя начну!» - он угрожающе зарычал, хотя вовсе не хотел ее пугать, лишь пытался шутить, и сообразительная девчуха, горестно всхлипнув, утерла распухший нос, и молча уцепилась за шею пастушка – мертвой хваткой. Так и вернулся в тот день Вульфрик в деревню с нечаянной "находкой" на руках, вместо заблудшей козы. За козу он крепко огреб от хозяина  - и по шее, и по спине, - а светловолосая девочка оказалась потерявшейся дочерью  Бальдрика из Косби, Встретив же ее через две весны, Вульфрик все чаще стал гонять  разросшуюся деревенскую отару в неподходящую, казалось бы, сторону – поближе к дому Эдиты, чья невзрачность, такая нежная и неброская, медленно, но уже невозвратно пробилась к его сердцу.
- Тпрууу!... Погоди меня, Скот - приспичило… - Окрикнул приятеля один из солдат на тракте.  – Ну-ка, посвети, - он был грузный и довольно неуклюже, как показалось Вульфрику,  спешился, затем нетвердой походкой, кряхтя, затрусил к обочине, чтобы справить малую надобность.
- Как-то не по себе мне, Скот, неуютно, будто смотрит кто…  - пробормотал толстяк, подвязывая шоссы.
- Трусливый ты, Патрик. – Скот нервно поежился в седле, и приложился, для храбрости к фляжке, щедро наполненной сегодня из самих господских погребов. – Смотри!!! – в ужасе вскрикнул он, протыкая факелом темноту, и тут же весело заржал. - У-у-у-ууу, лесной оборотень жаждет твоей плоти! Тащи скорее назад свою жирную задницу! 
Патрик не стал долго всматриваться в чащу, и, последовав совету дружка, с завидной резвостью  оказался в седле, призывая на себя крестную силу.
Наконец, замыкавшие колонну скрылись из виду, и  Вульфрик смог перевести дух. В носу все еще щекотало, но теперь можно было прерывисто чихнуть, приглушив звук ладонью, без опаски, что тебя тут же найдет  тонкая певунья-стрела.
Его не заметили.
Не заметили, когда он выскользнул вперед своего изрядно набравшегося старшего брата со двора; не заметили и теперь, когда легкой быстроногой тенью он пересек широкое полотно старинного тракта,  метко окрещенного жителями Лестершира «большой дорогой»
Стоило ли сомневаться, что отряд головорезов де Мона не сунется ночью на опасные лесные тропы, а вот для него, Вульфрика, есть только один путь – через дубовую рощу, к каменному броду и дальше – к зеленым холмам безоружного Косби.  Сейчас, после смерти Эльдреда, деревню можно взять практически голыми руками. И эта грозовая ночь, и это туманное утро, станут для ее жителей последними,  если только он опоздает, если  не разбудит спящих церковный колокол...

Отредактировано Трувер (2013-11-01 02:24:42)

3

Ну и  скверная же выдалась ночка! Ливневые струи безжалостно и неустанно поливали раскисшую и изнемогающую уже от переизбытка влаги землю, превратившуюся в грязь, то и дело предательски норовившую выскользнуть из-под ног. Казалось, что это и не дождь вовсе, а воистину разверзлись небесные хляби. Что именно подразумевалось под этим непонятным и странным словом, Освин не знал, но одно было рыжеволосому верзиле ясно и без объяснений: разыгравшаяся непогода – прямое отражение гнева Всевышнего, решившего покарать злополучную троицу запоздалых путников за их грехи, прошлые и будущие, мнимые и явные. Разбираться, в чем заключалась его вина, было некогда, да и не по вкусу были  виллану долгие и докучные рассуждения и размышления…
В очередной раз нетвердая почва поплыла под неосторожным шагом, и парень, споткнувшись о какую-то корягу, чуть не растянулся во весь немалый рост. Безумно хотелось чертыхнуться, да погромче, во всю луженую глотку, чтобы вся нечисть, столь усиленно строившая им козни вечер и ночь, задрожала от ужаса и убралась восвояси в дремучую чащу, однако Освин сдержал негодующий вопль. Отчасти этому способствовала непроглядная тьма, густым маревом окутывающая все вокруг и превращающая смутные очертания деревьев и кустарников в тени грозных исполинов – властителей леса, желающих жестоко расправиться с незваными гостями, вторгшимися в запретные пределы. Как и многие вилланы, молодой сакс был суеверен… Но сейчас была более веская причина не повышать голос до яростного крика, чем собственный страх перед неизведанным. Освин отчаянно боялся потревожить кратковременное, но спасительное забытье своего старшего товарища, который безвольно склонил убеленную сединами голову к шее коня. Понурую клячу, обреченно тащившую живой груз, вел под уздцы непривычно молчаливый Леофрик. В отличие от Рыжего, сын барона Элдреда шествовал по размокшей тропке довольно уверенно, но не суетливо, словно сознавая ответственность возложенной на него миссии.
Черное небо расчертил резкий всполох молнии, и Освин воспользовался моментом, чтобы кинуть быстрый озабоченный взгляд на раненого товарища. Хродланд дышал тяжело и натужно. Бледное, бескровное лицо воина было покрыто бисеринками пота, смешанного с каплями дождя. Однако старик был жив, и это вселяло надежду на благополучный исход. Сильное кряжистое тело должно справиться с раной, какой бы серьезной она не была. Рыжий бы отдал все на свете, чтобы друг выздоровел. Если наставник, заменивший отца, умрет, парень никогда не простит себе этого, ведь предательский удар, нанесенный исподтишка негодяем лесничим, предназначался только ему, Освину. Понимая это, молодой виллан страдал вдвойне. Следовало спешить, но невозможно бежать в темноте по лесу, среди скользких корней и поваленных ветвей и сучьев. Они и без того чудом еще не свернули шеи и не переломали ноги, пробираясь по грязи и глине. Ладно, добраться бы до знахаря, а там будет видно. Парень на ходу сочинил незамысловатую короткую молитву, прерванную оглушительным громовым раскатом. Хильда, семенившая неподалеку и благоразумно державшаяся на некотором отдалении, негромко вскрикнула. Девчонка устала и замерзла, но держалась храбро и стойко, не жалуясь и не плача. Похоже, боялась окончательно разозлить молодого виллана, которого успела увидеть в гневе. Бесшабашный и взбалмошный характер Освина наводил на дурнушку ужас, доводящий до ступора, кроме того, Хильда отчаянно сочувствовала несчастному старику, который был так добр к ней.
- Проклятье! – сквозь зубы почти простонал парень. – Когда же, наконец, мы выберемся?
Прозвучала эта фраза скорее горестно, чем грозно, да и взывал виллан больше в пространство. Леофрик беседу поддерживать не желал, напряженно думая о чем-то своем. Не к Хильде же обращаться за советом! После пережитого от прежней симпатии ничего не осталось. Неказистая деваха не вызывала теперь никаких чувств, кроме раздражения и презрения, так что Освин старался просто не обращать на нее внимания.
Но Хильда восприняла восклицание Рыжего за примирение. Приблизилась на пару шагов и торопливо зачастила, боясь, что ее прервут на полуслове:
- Здесь, совсем рядышком, кузнец живет. И жена его знахарством промышляет. И дочка их, Эдита, в травах сведуща…Они помогут. Может, нам туда повернуть? - произнесла девчонка с запинками и заискивающе, растерянно взглянула на Освина.
- Что же ты раньше молчала! Эээх ты, Гарпия! – парню хотелось пристукнуть тупоголовую девку, но он быстро взял себя в руки, сообразив, что момент для препирательств с Хильдой неподходящий, вдруг девчонка перепугается насмерть и сбежит, а без нее вряд ли возможно отыскать лекаря, особенно, в такую ужасную ночь…
Ничего, он, Освин, еще разберется с этой дурехой, свалившейся ему на голову.
- Веди давай. Да шевелись! – буркнул Рыжий, взглядом спрашивая согласия у мрачного и насупленного Леофрика.
Получив в ответ короткий кивок, припечатал уже больше для острастки, обращаясь к Хильде:  – Все из-за тебя!
Бедняжка шмыгнула носом, но ослушаться не посмела и, горестно вздохнув, стала пробираться вперед сквозь густые заросли. Стараясь не терять угловатую девичью фигурку из вида, Освин двинулся следом. Замыкал процессию Леофрик и конь ценной ношей…
Хильда оказалась права. Вскоре едва приметная тропка сделала крутой поворот, и взорам путников предстали очертания какой-то постройки. Освин воспрянул духом.
В домике все спали, но, всполошившись, тут же зажгли факел и, не тратя времени на расспросы, принялись помогать перенести Хродланда в постель. Суровая вилланка, похоже, мать Эдиты, тут же распорядилась принести какие-то травы. Весело забулькала вода в котелке, подвешенном над очагом. Рыжий немного успокоился, видя, что смерть пока отсрочила свой визит к Хродланду. Однако отлучаться от больного Освин не пожелал и просидел остаток ночи у изголовья, посылая горячие мольбы  небесам. Рыжий почти не вникал в смысл тихих речей, которыми обменивались женщины, и лишь ненадолго встрепенулся, услышав краем уха, как собрался в дорогу Леофрик. Усталость и отчаяние вытеснили из головы Освина все мысли, кроме одной, навязчиво и неотступно пульсирующей: «Только бы Хродланд поправился».

Отредактировано Трувер (2013-11-04 23:25:35)


Вы здесь » Время королей » ➤ Старая добрая Англия » Стервятник мрачный подло ждет мгновенья (с)