Сержант обернулся, удивленно приподнял бровь, а потом коротко пожал плечами.
- Поздно. Ты теперь человек дю Першей, раз того угодно мессиру. И мы не дадим тебя в обиду.

Де Сигрейв в это мгновение считал себя таким же невезучим, как и встревоженный жонглер. В поисках заезжего француза он наткнулся на того самого недавнего несостоявшегося своего висельника.
А ведь и правда, менестрель, на лютне бренчит.
И все же в глубине души рыцаря, поднаторевшего за последний год в общении с нарушителями закона, продолжало тлеть сомнение. Уж больно гладко совпало все в истории с мерзавцем Жженым.
Рядом с жонглером за столом сидели двое, по виду, рыцарские слуги. При оружии с бело-красными значками, все чин-чином. К ним сэр Жильберт и направился.
- Мне бы переговорить с милордом, с вашим господином, - бросил по привычке строго. Расшаркиваться, если придется, де Сигрейв готов был перед рыцарем, но не перед его людьми. – У меня для него послание от шерифа Бассета.
И, не удержавшись, метнул на Жиля колючий взгляд. Обещавший певцу при случае все казни египетские.
«А ведь по-всякому может обернуться. Коли сэр Реджинальд возьмется за французишку, твоего заступника, уж я и тебе, поганцу, спуску не дам».

- Милорд... хммм… Занят, - отозвался Бертран.
Мессир Жоффруа отправился наверх умываться, а помогать ему вызвалась дочурка трактирщика, девушка ладная и сообразительная. У сержанта не было сомнений в том, что хозяину их сейчас наплевать на дела шерифа Бассета с колокольни Нотр-Дам де Пари.
Отпущение за убийство саксонского барона мессир уже получил, а тут ведь, как говорится, коли бог тебя простил, остальные пусть катятся к дьяволу.
- Если у вас с собой письмо какое, я передам. - Добавил сержант с любезным равнодушием. - Если на словах просьба или сообщение… Тоже передам.

Отредактировано Жоффруа (2012-02-24 18:41:05)

Хозяин привычно втянул голову в плечи, и взгляд его умоляюще заметался по лицам посетителей, что явно вознамерились втравить бедного трактирщика в неприятности.
- Господин де Сегрейв, он во-он там, наверху. Но вы… Но он…
Бертран красноречиво опустил ладонь на рукоять меча, и этот угрожающий жест не укрылся от внимания сэра Жильберта.
- Да как ты смеешь? Я помощник шерифа графства! – взвился рыцарь, борясь с искушением призвать со двора охрану. Милорд Бассет не велел никого арестовывать. И что прикажете делать?
- Наше дело служивое, - буднично пояснил сержант. – У вас свой граф, у нас свой. Но так уж и быть, сэр рыцарь, я окажу вам любезность. Мессир Жоффруа!!! – загорланил он зычным голосом, и от этого ора на полке подле жаровни закачались крынки с простоквашей. – Мессир Жоффруа, к вам пришли!!!
Сначала в трапезной наступила гробовая тишина, потом наверху что-то упало, послышался сдавленный женский смех. И наконец на лестницу высунулся сам дю Перш, без кольчуги, в одной только нательной тунике, наспех опоясанный мечом. Но, не смотря на полный беспорядок платья, заметно посвежевший и отмытый от дорожной пыли.
- Матерь Божья, Бертран, даже сарацины… А-аа, это вы, - Жоффруа приметил рыцаря-защитника горшечников, и сарацины на его фоне выигрывали по всем статьям. – Что на этот раз?
- Мессир, не имею чести знать вашего имени, меня прислал к вам милорд Бассет, шериф графства. Сегодня вечером в Лейстейчерском замке он устраивает пир…
- Значит, сначала вы пытаетесь повесить моего менестреля, а теперь вам некому развлекать гостей? – не дослушав, сделал неожиданный вывод де Шатоден. – Ну, забирайте, только покормите и напоите как следует.
И он сделал решительный шаг обратно к двери. Определенно, дочь трактирщика была очень умелой и приятной в обращении девушкой.

Отредактировано Жоффруа (2012-02-24 22:09:23)

Призывать мор и мужское бессилие на голову шерифа дю Перш вслух не стал, там и по глазам было видно достаточно.
«Поручение – это не требование явиться и дать отчет о событиях минувшего вечера, - пронеслось в голове у Жоффруа. – Саксонский «бык» тут явно не причем». И все же неведомый нормандцу милорд Бассет вздумал поручить ему что-то абсолютно некстати.  Да и, собственно, по какому праву?
- Хорошо, не кричите, все мы кому-то служим.
Ступени надсадно скрипнули, рыцарь на ходу пригладил пятерней растрепанные волосы, мысленно сетуя на то, что красивое слово «долг» в быту принимает все больше комичные формы и доставляет массу неловкостей.
- Говорите, я вас слушаю. Что угодно от меня милорду шерифу?
Сэр Жильберт облегченно вздохнул.
- Милорд Бассет приглашает вас в замок. Велел передать мне, что не примет отказа, иначе все лестерширские дамы умрут от горя…
«Не знаю, как все, но одна умирает прямо сейчас», - дю Перш неловко переступил босыми ногами по теплому дереву. Меч он схватить успел, но до шпор дело не дошло.
- … А бароны – от отсутствия новостей из Святой Земли. Вы ведь были там, мессир, я видел нашивку на плаще…
«Я-то был, а вот ваши бароны…»
- ... Это будет большой честью для нас, мессир. К тому же милорд шериф хочет искупить те неудобства… что доставил вам я, - почти простонал де Сигрейв, задыхающийся от ставшей в горле комом куртуазии.
- Никаких неудобств, - торопливо заверил Жоффруа. Развлекать гостей шерифа рассказами о Крестовых походах ему не хотелось, а поручить эту почетную миссию жонглеру не удалось. Noblesse oblige. – Не  хочу показаться неучтивым, но… Впрочем, ладно. Закончу кое-какие дела и приеду.

- Велика сила искренней молитвы, - пробормотал Жан на ухо Жилю. – Вчера я посетовал Господу на то, до чего мне осточертели английские постоялые дворы. И гляди ж ты, сразу приглашают в замок.

- Мотивы у них, словно козье блеяние, - охотно занялся просветительством рыцарский слуга. – Дрожащие и заунывные. А я, между прочим, добрый христианин. И к бесовским песнопениям меня не склоняй.
Он возмущенно отвернулся, но через минуту, не устояв перед красноречиво-просительным взглядом жонглера, пошел на попятную.
- Запомнил я одну песенку, но только знаешь, парень, не силен я в пении. И тут тебе свезло, между прочим. А не то сам бы забавлял мессира канцонами. Эх, засмеет меня Бертран.
Жан глубоко вздохнул, набирая в грудь побольше воздуха, и затянул фальшиво и с надрывом:
«Соседка, скажи, чем утешилась наша сестра
В долинной развилине, где Азахир и Харра?»
Сказала — и, видя, что нет ни врага, ни предателя,
Свернула с лужайки на гладкое темя бугра.
Где ветви свои опустили высокие пальмы,
А почва была от недавнего ливня сыра.
На листьях роса прилегла, как туманное облако,
Которого выпить не в силах дневная жара.
Сказала: «Когда б в эту ночь мои грезы исполнились,
И внука Мугиры наш дом приютил до утра!
Когда разойдутся докучные люди, ― о, если бы
Нас тень осенила полою ночного шатра!»
Сержант, не ожидавший такого поворота дел, недоуменно приоткрыл рот. А потом, молча уткнулся лицом в сгиб рукава, и плечи его затряслись от беззвучного смеха.
- Вот, я же говорил, - застонал Жан, замолкая.

Отредактировано Жоффруа (2012-02-25 01:42:10)

«Дела» мессира Жоффруа наверху продлились довольно долго. Но в конце концов дю Перш вновь появился на лестнице, на этот раз при полном параде, как и подобает знатному господину и достойному рыцарю.
Хозяин постоялого двора глядел смурно. Он-то надеялся получить с постояльцев щедрую плату за ночлег, а теперь по всему выходило, что и сам милорд, и его люди заночуют в замке у шерифа.
А уж дочурка хозяина, та, что спустилась в трапезную следом за молодым французом, блаженная и раскрасневшаяся, и вовсе носом зашмыгала. Француз – это вам не местный барон, раз уезжает, значит, навсегда.
- На-ка возьми, малыш, - Жоффруа протянул Жилю сложенный вчетверо плащ со своим гербом. И массивную заколку-фибулу. Вряд ли задумываясь о том, что для жонглера такая вот серебряная вещица – целое состояние. – А то опять за разбойника примут, позору не оберешься. Пойдешь со мной к гостям этим обещанным, покрасуешься в обновке.
За спиной дю Перша незримой тенью витала вся Нормандия и родное графство, о добром имени которого тоже не стоило забывать.

- Теперь понимаешь, Жан, как хорошо певцом-то уродиться, - заметил сержант с привычным ему мрачным ехидством. – Как на войну кровь проливать, так это мы, служивые. А как на пирушке с господами песни петь, так на это вон менестрель теперь имеется.

- Ну, с чем вы явились ко мне, сэр Жильберт? – расспрашивал между тем шериф Бассет своего  помощника.
- Я нашел его, милорд. И он обещал приехать на пир. А что разузнали вы?
- Червленые шевроны графства дю Перш. Если это и не сам граф, - я слышал, он уже человек почтенного возраста, - то кто-то из его щенков.
- В таком случае, мессир, волноваться нечего, - облегченно вздохнул де Сигрейв. – Разве дю Перши не родственники нашего короля?
Сэр Ридженальд поперхнулся от удивления.
- Иногда вы не по годам доверчивы, господин рыцарь. Запамятовали, как наш славный король Ричард воевал со своим отцом и братьями. Или не видите, как принц рвется к трону, покуда законный король терпит беды и лишения. Так с чего родственникам оставаться в стороне от этих склок? От родственников порой хлопот поболее будет, чем от простых вассалов…

Лейстейчерский замок по случаю торжеств и ярмарки принарядился флагами и вымпелами, окрестные бароны съезжались в шерифу Бассету поразвлечься, разжиться последними новостями, да и просто выказать лояльность к королевской власти, которую сэр Редженальд олицетворял в округе. В нынешние смутные времена многим казалось это необходимым вдвойне.
Лошадей французы оставили на конюшне, в донжон мессира Жоффруа и менестреля сопроводил бойкий мальчишка в красном и зеленом, цветах милорда Бассета. А затем и сам шериф двинулся навстречу своему «особо долгожданному» гостю.
- Наслышан о вас, мессир дю Перш, - Радушный хозяин разглядывал нормандского рыцаря с нескрываемым любопытством, менестрелю тоже достался один короткий, но цепкий и оценивающий взгляд английского представителя закона. - И даже рад тому, что неловкость с сэром Жильбертом задержала вас в Лестере. Он отличный служака, знаете ли, порой даже слишком рьяный. Но это именно то, что сейчас нужно Англии, строгость и преданность.
- Я уже говорил о том вашему рыцарю, повторю и вам, я не держу на него зла. Даже наоборот, впечатлен рвением мессира. Уверен, в вашем графстве не случается ни разбоя, ни мятежей, - не удержавшись, съязвил в ответ Жоффруа, припомнив барона Эльдреда.
- Хвала Создателю, у нас все спокойно, - не уловил иронии Бассет. – Его величество по возращении будет нами доволен. Вы путешествуете, или заглянули в наши края по делам?
- Я исполняю… один свой обет, данный в Палестине, - уклончиво пояснил француз.
С радостью зацепившись за упоминание Святой земли и продолжая расспрашивать гостя о событиях недавно завершившегося похода, Бассет повел его к столу, усадив, разумеется на почетное место к себе поближе.
- Это мой менестрель, - напомнил Жоффруа, указывая на Жиля. – И он недурно меня развлекает. Я хочу, чтоб он оставался поблизости.
- Как вам угодно, мессир, как вам угодно.
И гостям на лавке пришлось еще немного потесниться, уступая место жонглеру. Хоть для музыкантов и имелся отдельный стол в углу залы, сэр Реджинальд не видел ничего дурного в том, чтобы французы оказались рядышком под его неусыпным оком.
Де Сигрейв поморщился.
Слишком большая честь для мерзавца, который не так давно чудом избежал петли.

Праздник быстро набирал обороты, голоса пирующих становились громче, речи смелее. Хозяин, подгоняя виночерпиев, лично следил за тем, чтобы чаши баронов не пустели. А уж кубок его французского гостя – тем более. К сожалению, ничего подозрительного из уст француза так и не прозвучало. Рыцарь отзывался о короле с большим почтением, про дела в Святой земле рассказывал охотно, о пленении государя сожалел, про принца Джона в разговоре даже и не вспомнил. И все же, за каким дьяволом он едет к «мятежнику» де Венденалю?
Бассет чувствовал себя гончей, сбитой со следа. Опыт подсказывал шерифу, что дело тут нечисто, глаза и уши твердили прямо противоположное.

Когда заметно стало, что гости насытились, сэр Реджинальд подал знак, в зале засуетились жонглеры, и один из них, красивый и статный молодой человек с пышными огненно-рыжими волосами, изящно перехваченными плетеным обручем, направился прямиком к хозяйскому столу, где поклонился шерифу с развязностью давнего любимчика.
- Милорд, позволено ли будет мне усладить слух вашей милости и ваших достойных гостей новой сирвентой?
Спину менестрель сэра Реджинальда держал прямо, заметно красуясь, задирал перед дамами подбородок, и казался несомненным баловнем судьбы. В руках рыжего ждала своего часа дорогая лютня, певец поглаживал ее деку бережно, как любимую женщину. И все же, обводя взглядом гостей, не удержавшись, остановил свой взгляд и на инструменте Жиля. А затем и на самом Жиле. И красивый рот Огненного Петушка на мгновение искривился презрительно, а медовые глаза потемнели.
- Играй, друг мой, - милостиво кивнул головой шериф. И, наклонившись к Жоффруа дю Першу, добавил. – Золотой голос, не побоюсь этого слова. Вы, мессир, оцените, - этот рыжий пострел поет и слагает вирши не хуже ваших хваленых аквитанцев.

Отредактировано Жоффруа (2012-02-25 23:58:17)

Мессир Жоффруа прислушивался к состязанию двух труверов с возрастающим интересом. Нет, он и до этого не сомневался в том, что малыш умеет петь, и язык у него неплохо подвешен. И все же до сего момента снисходительность француза к молодому жонглеру была продиктована не его музыкальными умениями, а той услугой, что парень оказал ему, предупредив о засаде.
А вот теперь оказывается, что у него имеется настоящий менестрель, причем первосортный.
- Надеюсь  уж теперь-то, сэр Реджинальд, вы убедились в том, что ваш помощник погорячился, пытаясь повесить моего музыканта. Разве парень, который так поет, стал бы разбойничать?
- Хммм, - протянул шериф, недобро зыркая на растерявшегося любимчика. Рыжий побледнел, а потом сделался пунцовым, покраснев мгновенно и жарко, как обычно краснеют рыжеволосые люди.
- По-моему он вас боится, - заметил дю Перш сочувственно. – Может, вешать менестрелей - какая-то местная традиция?
- Ну что вы, мессир Жоффруа, - смешался Бассет, уяснив, наконец, отчего де Сигрейв так зол на француза. Мало кому понравится вот так мимоходом оказаться посмешищем. – Я всего лишь раздосадован тем, что поэтический турнир так быстро закончился. Подобное удовольствие выпадает нам нечасто.
- Как учтивый гость, я не могу позволить вам испытывать огорчение, милорд. Пожалуй, самое время примирить наших певцов.
Лютни у Жоффруа не было, да и славы Гильома-Трубадура он не искал, поэтому просто продекламировал нараспев, вместо сбитого с толку Огненного Петушка.

Нас вера в бой ведет, но знай
Есть долг небесный и земной.
Спеши, защитник, в Божий край
С надежным тылом за спиной.
Ведь равно славный нужен меч
Чтоб Крест спасти, и дом сберечь.

Пользуясь оказией, шериф Бассет поднялся из-за стола и сделал знак де Сигрейву следовать за ним.
- Эдак мы ничего не узнаем, - с явным неудовольствием подытожил он, кивая на француза. – Его слуги здесь? Лошади, вещи?
- Похоже на то, милорд. Не думаю, что что-то осталось на постоялом дворе без присмотра, - сэр Жильберт искренне старался проявить служебное рвение и по выражению лица шерифа догадаться, что тот задумал. И все же не рискнул первым высказать посетившее его крамольное предположение.
- Обыщите все, - буркнул Бассет. – Мне напревать, как вы это сделаете, но если охрана француза поднимет шум, я отправлю вас в Шотландию. Или еще куда подальше. Если найдете что-то подозрительное, сразу ко мне…

Дамы тем временем мило краснели от поэтического восхваления любви и прекрасной Донны, в которой каждая видела себя. Тема, выбранная Жилем, и правда, всех примирила. Даже бойкая служаночка, - хоть и не Донна ни разу, - бросала на юношу все более ласковые взгляды. Перепев Огненного Петушка, незнакомый менестрель сходу сыскал себе расположение среди челяди шерифа и особое местечко в добром девичьем сердце.