19 сентября 1193 года, в течение дня
Участвуют леди Ровена Хайденгем, рыцарь Жоффруа дю Перш, его люди, в том числе менестрель Жиль
-----------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------
После отъезда леди Гвенды, Ровена на четверть часа поднялась в часовню, где молилась за здоровье сына, мужа, тех людей, что волей Божьей от нее зависели, а сегодня еще и за здоровье воспитанницы епископа и за ее безопасную дорогу. Потом хозяйка замка попыталась по обыкновению заняться делами. Но строки амбарной книги вскоре стали расплываться у нее перед глазами, мысли молодой женщины мешались и путались, вновь и вновь возвращаясь к визиту барона де Бриенна, к его угрозам по-свойски разобраться с разбойниками, к числу которых сэру Бриану вздумалось причислять и ее крестьян, к вчерашним вечерним разговорам про турниры и песням о подвигах и походах.
«Еще десять мешков зерна… Восемь мешков муки и десять ярдов полотна… А где-то рыцари преломляют копья в четь прекрасных дам и слагают для них сирвенты. Не слишком ли рано я позабыла все, о чем мечтала когда-то?» - вздохнула Ровена, откладывая стило. Считай – не считай, и без того уже понятно, что в уплату долга преподобному де Нонану придется отдать весь их урожай, а дальше хоть с голоду умирай.
- Джон, распорядись, чтобы мне оседлали коня, - велела леди своему верному слуге и помощнику. – Поеду, взгляну в каком состоянии наши пастбища и последние вырубки.
- Кого вы желаете взять с собой, миледи?
- Никого, Джон, я поеду одна.
- Но, моя добрая госпожа, это ведь опасно!
- Я вчера поклялась барону де Бриенну, что на моих землях нет разбойников, - напомнила Ровена. - Так чего опасаться? Я ненадолго.
«Мне всего лишь хочется убедиться, что я еще не разучилась ездить верхом и не превратилась окончательно в дряхлую старуху, скорбящую за прялкой о несбывшемся».
Ни на пастбища, ни на вырубки миледи не поехала. Добралась украдкой до знакомого еще с детских игр родника на самой границе владений Данфортов, прошлась босиком по прозрачной, как слеза, воде, напоила коня, полюбовалась парой молодых оленей, не знающих страха перед людьми.
«Может быть, если разрешить вилланам охотиться на оленей и кабанов, мы все смогли бы перезимовать», - мелькнула крамольная мысль. Увы, эти звери считались королевскими, и охотиться на них без специального дозволения было запрещено даже рыцарям и баронам.
«Еще немного, и я сделаюсь разбойницей на радость дорогому соседу», - думала Ровена, забираясь обратно в седло. На обратном пути она решила не петлять лесными тропами, а сразу выбралась на наезженную дорогу. Там как раз стояла пара ее крестьян и указывала в сторону Данфорта каким-то незнакомым миледи мужчинам, судя по их виду, рыцарю и его слугам. Сердце молодой женщины сначала испуганно затихло, а потом затрепетало с такой силой, что Ровене пришлось прижать ладонь к груди. Она ждала любых новостей, и в то же время смертельно их боялась.