Утро выдалось росистым и холодным. Над дорогой струился туман, тяжелые капли влаги густо легли на украшенные крестами плащи ранних путников, размеренно двигавшихся по извилистой проселочной дороге. Небольшую кавалькаду из трех всадников и четырех лошадей возглавлял сэр Родрик де Круа, поднявшийся в этот день ни свет ни заря и поднявший в такую рань слуг в надежде как можно быстрее попасть в Ноттингем. И сейчас, зябко кутаясь в плащ, сэр Родрик ехал погруженный в свои мысли. И мысли эти нельзя было назвать веселыми. Нет, сырая английская осень отнюдь не портила рыцарю настроения. Скорее даже наоборот, несмотря на зябкую сырость, Родрик только сейчас понимал, как же надоели ему за эти годы палящее палестинское солнце, изматывающий ветер и вездесущий песок, проникающий в самую маленькую щель. Чахлая зелень оазисов, скудные колодцы. В Англии же все радовало глаз - леса, перелески, луга и поля и, Боже Милосердный, - речушки, озера, ручьи и ручейки. Простые колодцы полные вкусной сладкой воды. Только тот, кто был под Хаттином мог по достоинству оценить этот воистину бесценный дар Творца, ниспосланный в этот мир - воду.

    На этом мысли приятные заканчивались и далее шли сплошь одни мрачные. Принимая решение отправиться в Англию, сэр Родрик питал надежды как то изменить свою жизнь к лучшему. Найти службу или, если Небу будет угодно, удачный брак и забыть о всех тех бедах и неудачах, что преследовали христиан в Святой Земле. Родрик был далеко не глуп и достаточно уже пожил на этом свете, чтобы отдавать себе отчет в том - что Поход провалился и хоть воины покрыли себя славой, а Саладдин подписал мир - это поражение. Направляясь вслед за королем Ричардом на его родину, Родрик рассчитывал, что без труда сможет найти себе службу у кого-нибудь из английских лордов, вместе с которыми он сражался под стенами Акры и Иерусалима, но действительность оказалось куда как хуже надежд рыцаря. В Италии Родрик отстал от короля и добирался до Англии сам. И только сойдя на английскую землю он узнал, что король Ричард в плену у австрийского герцога, а в стране, оставшейся без хозяина началась смута. Многие соратники еще не вернулись из Палестины домой, а вернувшиеся были заняты тем, чтобы вернуть назад свою собственность или правильно выбрать сторону в неумолимо надвигавшемся конфликте тех, кто еще оставался предан королю и тех, кто решил воспользоваться случаем и сменить правителя. Был тот шаткий момент, когда стороны еще не определились, союзы еще не сложились и никому не было дела до одинокого безземельного рыцаря. Потом, когда ситуация станет более определенной и враждующие стороны начнут активно наращивать свои силы, опытный воин станет и даже наверняка желанным приобретением для любой из сторон конфликта, но когда он настанет, этот час? Пока же надо было решать что делать и как жить дальше. В Святой Земле сэр Родрик снискал немалую славу как воин, но вот великих богатств как то не сложилось. Самым ценным имуществом рыцаря был его боевой конь, да полный кольчужный доспех отличной итальянской работы, дополненный византийский ламелляром, который  де Круа снял на Кипрее с убитого в бою всадника из воинов Исаака Комнина. Звонкого же злата или хотя бы серебра было не так много, а точнее можно сказать, что уже почти ничего и не осталось. Под Акрой сэру Родрику удалось взять неплохую добычу, но времени с той поры прошло уже немало и рыцарь основательно поиздержался. И вот теперь он держал путь в Ноттингем, рассчитывая предложить свой меч тамошнему шерифу. Сэра Родрика при этом вела какая то странная, необъяснимая уверенность, что именно в Ноттингемшире его судьба решится уже окончательно. Родрик не мог бы объяснить на чем строится это уверенность, но спешил в Ноттингем так, словно его ждала там как минимум королевская корона. Из-за этой спешки он делал минимальные остановки и нигде не задерживался подолгу. Вот и сегодня, проведя ночь на постоялом дворе, поднявшись с петухами, Родрик быстро собрал свою маленькую свиту и тронулся в путь, даже не став дожидаться следовавшего в Ноттингем обоза с сеном. Он положился на подробное описание дороги, полученное от трактирщика, и отправился на встречу судьбе.

Отредактировано Родрик де Круа (2012-03-21 22:17:54)

За новым поворотом шедшей через лес дороги (хотя, положа руку на сердце, дорогу эту стоило бы именовать тропинкой, так оно было вернее) взору  путников открылось очередное поле. Утренний ветерок мерно колыхал высокие стебли овса, усеянные крупными каплями росы. Остатки тумана рваными клочьями мелькали над полем. Роса искрилась хрустальными переливами, отчего поле напоминало сказочный лес феи Морганы. Эта картина вырвала сэра Родрика из омута мрачных мыслей и вновь вернула в окружающий мир. Впрочем, это возвращение добавило рыцарю новый повод для неудовольствия. Оглядевшись вокруг, сэр Родрик вдруг осознал, что не видит ни одной из примет, описанных содержателем постоялого двора. Рыцарь придержал коня, снова внимательно осматриваясь и вызывая в памяти свой разговор с трактирщиком. Разговор шел на странной смеси французского и саксонского, но собеседники вроде бы вполне сносно понимали другу друга, объяснения трактирщика были подробными и обстоятельными, а приметы достаточно заметными. И вот теперь перед глазами рыцаря не было ничего, что напоминало бы столь подробно расписанные трактирщиком знаки. Оставалось признать очевидное – погруженный в свои мысли рыцарь пропустил нужный поворот и где теперь находился маленький отряд он не имел ни малейшего представления.

Раздражение, смешанное со стыдом заполнило душу рыцаря. Для человека, долгие годы проведшего в военных походах, водившего отряды по весьма опасным местам, вот так заблудиться, имея подробное описание пути, было непростительной ошибкой. Сэр Родрик вздохнул, сдерживая рвущееся наружу раздражение. Винить в случившемся было некого, кроме самого себя, а срывать зло на прислуге рыцарь обыкновения не имел. Де Круа немного успокоился, и мысли его приняли новое направление. Родрика де Круа нельзя было отнести к числу людей суеверных. Да, сэр Родрик был христианином, исполнял в меру сил заветы святой нашей матери Церкви, доблестно бился за освобождение Святой земли от сарацин, но при всем при этом он не спешил все и вся объяснять вмешательством Провидения и взывать к Небесам по каждому поводу или вовсе без оного. В делах земных сэр Родрик больше привык полагаться на крепость руки, верный меч и здравый смысл. Нередко он вспоминал слышанную в Иерусалиме сарацинскую поговорку: «На Бога надейся, но верблюда привязывай» и про себя считал, что в этих словах есть немалая мудрость. Но вызывая в памяти события последних недель, он не мог отделаться от мысли, что словно какая то высшая сила не желает, чтобы рыцарь быстро добрался до Ноттингема. Неделю назад посреди дневного перехода внезапно расковался Вайнд. Это было тем более удивительно, что рыцарь по старой военной привычке каждый день перед выездом всегда тщательно проверял подковы и конскую упряжь, не доверяя этого дела даже верному Гаспару. Когда от таких вещей зависит твоя жизнь, свой глаз - это лучший досмотр. В итоге им пришлось потратить уйму времени на поиски кузницы. Еще несколько дней назад, они потратили почти целый день в попытках найти объезд вокруг неожиданно разлившего после дождя ручейка, протекавшего по дну глубоко лога. Местные жители уверяли рыцаря, что кони легко преодолеют это препятствие, но насыщенный дождевой влагой ручей, внезапно превратился в топкую, вязкую непролазную жижу, из которой даже могучий шайр выбрался с большим трудом. И вот теперь они просто заблудились. Человек более суеверный уже давно бы решил, что все эти события знак свыше.  Теперь и сэр Родрик начал думать так же.

«Похоже, Провидению все таки неугодна моя спешка. Может оно и верно, я совсем загнал и себя и людей и коней. Ни Гаспар, ни Хасим не издали ни слова жалобы за всю дорогу, но когда провел вместе с кем то столько времени, начинаешь многое понимать без слов. Ну что ж, решено. Прервемся и дадим роздых и людям и коням. Теперь только найти место, где можно будет отдохнуть пару дней. Судя по этому полю, где то недалеко должно быть поселение, осталось только найти кого-нибудь, кто бы показал дорогу к дому владетеля этих мест, надеюсь, там не откажут в приюте заплутавшим пилигримам. И стоит, наверное, посетить храм, давно я уже не вспоминал о долге христианина». В ту же минуту, словно в ответ на мысли рыцари, на краю поля в гуще колосьев возникло движение, овсы заколыхались и на дорогу вышла  женщина. «Наверно, небо слышит нас и посылает то, что нужно». Рыцарь тронул коня и направился вслед идущей поселянке, верные слуги немедленно двинулись следом за господином. Нагнав путницу, рыцарь увидел, что перед ним очень симпатичная молодая девушка. Невысокая, стройная, темноволосая. В ее  глазах отразился откровенный испуг, девушка неровно дышала, а все ее платье было мокрое от росы. «Неужели это мы ее так напугали? Или девчонка что-то  делала на господском поле? Впрочем, пусть местный сеньор сам разбирается со своими вилланами. Покажет нам дорогу и ладно». Родрик остановил коня рядом с девушкой и, минуту помедлив, обратился к ней на саксонском, которым худо-бедно владел после Крестового похода под знаменами английского короля:

-Эй, красавица! Не пугайся. Кто владелец этих мест и далеко ли до его дома? Мы пилигримы, возвращаемся из Святой земли, и ищем приюта на несколько дней.

Отредактировано Родрик де Круа (2012-03-23 17:58:41)

. - Постой, красавица! Клянусь распятьем, в Англии холмов не меньше чем песка в Палестине! По пути сюда мы видели их никак не меньше! Не покажешь ли ты сама нам дорогу? Иначе  мы будем скитаться и дальше средь этих холмов, как Дикая Охота. И ты не сказала чьи это земли, кто твой господин? Или это такая страшная тайна? -
Родрик, легко послав Вайнда вперед, снова нагнал девушку и поехал рядом, улыбаясь. Это неожиданная дорожная встреча его забавляла и даже вывела из мрачного настроения.
"Однако, дерзкая же девчонка...". Гаспар и Хасим,  трусили следом, не мешая хозяину беседовать со смазливенькой поселянкой и даже не догадываясь, что их только что возвели в рыцарское достоинство.

Отредактировано Родрик де Круа (2012-03-24 00:09:22)

Со стороны опушки, с того самого места, откуда леди Рунильда надеялась отвлечь внимание сэра Родрика, в этот момент послышался шум и брань, - это егеря, приставленные злопамятным Биллем наблюдать за тем, как люди наглеца Вилхерда блюдут королевскую волю, наткнулись на подстреленную косулю. В ругани явно слышались оттенки ликования: главный лесничий велел ждать, когда кто-то из вилланов Левертона не вытерпит и возьмется за браконьерство, а ждать пришлось недолго. Вот удача!
Дичь была еще теплой, кровь не успела потемнеть и свернуться, так что трое мужчин в красно-зеленых туниках, - цветах графства Ноттингемшир, - не сомневались в том, что преступник затаился где-то неподалеку. Раз какой-то дуралей рискнул нарушить закон, то и добычу он просто так не бросит. Приподнявшись на стременах, егеря въехали в овсы, выискивая, не прячется ли там стрелок. И конечно же Марвин не выдержал. Ему бы залечь, прижаться к земле и сидеть, тише полевой мыши, но лошади двигались прямо на мальчишку, и тот решил, что замечен, раньше, чем люди шерифа его разглядели. Но уж когда маленький браконьер, всхлипывая от страха, бросился наутек, защитники королевского леса с криком и улюлюканьем: «Держи! Лови мерзавца» ринулись за ним. Прямиком к дороге, где заезжий рыцарь разговаривал с миледи.

Отредактировано Милорд шериф (2012-03-25 01:54:03)

Помощники Черного Билля тоже поначалу решили, что восточного вида лучник, - Господь всемогущий, уж не сарацин ли, каким ветром его занесло в наши края! – застрелил браконьера. И теперь не видать им благодарности от шерифа. Дело кончится судебным спором о порче имущества и убийстве чужого виллана между Левертонами и незнакомцем в красно-черном.
Но раненный Марвин жалобно заскулил, пытаясь подняться на ноги, и егеря, спешившись, тут же скрутили маленькому пленнику руки.
А самый представительный из них направился навстречу рыцарю, желающему, судя по всему, взглянуть поближе на «охотничий трофей» своего слуги.
- Что за славный выстрел, благородный сэр, - заявил егерь с почтительным уважением, хоть стрелял и не сэр Родрик собственноручно.
Человек Билля знал толк в стрельбе, умение это в его деле было необходимым, а прослыть метким лучником еще и почетно.
- Превосходный выстрел, и наша земная вам благодарность. Браконьеры совсем обнаглели, стреляют королевских оленей средь бела дня и прямо на опушке. Ну, ничего, ты еще попляшешь у меня в петле, маленький негодяй!
С широкой ухмылкой егерь пригрозил дрожащему от боли и страха Марвину кулаком. И тот совершенно некстати пискнул: «Помогите!», взывая ко всему белому свету, куда Господь не ниспослал милосердия, а главное к леди Рунильде, которая была, без сомнения где-то рядом.
- Помогите, моя добрая госпожа! Христом-Богом молю, пощадите!
- Ополоумел от страха что ли? – Удивился егерь. А потом вдруг заприметил на дороге тонкую женскую фигурку.

Подъехав к егерям, сэр Родрик разглядел их добычу получше. К некоторой досаде рыцаря, это оказался еще совсем мальчишка, тощий и оборванный. Чумазый, весь заплаканный, он с ужасом смотрел на людей, вязавших ему руки. Старший егерь говорил что-то почтительным тоном, вроде как хвалил выстрел и что то там еще, но Родрик почти не слушал его, отвечая лишь "милостивым наклонением головы" и разглядывал мальчика. Внезапно в речи егеря рыцарь уловил слово "петля". Родрик оторвал взгляд от малолетнего браконьера, и надменно подняв бровь, спросил:

- Петля, ты говоришь о петле, любезный? Однако, строго обходятся с браконьерами в доброй Англии. Хотя, если на то указ короля...Вот только жизнь и смерть это тоже только в королевской воле. Или в руках тех, кому король даровал такое право - коронных судей. Ели каждый начнет сам вершить расправу, то порядка не будет. Паршивец должен предстать перед судьей и тот уже решит, какого наказания он достоин. Не так ли?
В этот момент мальчишка что то запричитал о пощаде, а потом внезапно тоненьким голосом стал взывать к какой то госпоже. И тут недавняя селянка с громким криком бросилась к мальчику и принялась его успокаивать. Сказать, что Родрик был поражен - значит не сказать ничего.
Так эта бедно одетая дерзкая девчонка никакая не вилланка, а владетельница Левертон? Дьявольщина! Ради чего она устроила это представление? И тут  догадка молнией сверкнула в голове рыцаря. Она знала о случившемся, если только сама не была участницей этой браконьерской охоты. И, заслышав коней рыцаря и его свиты, приняла их за егерей и попыталась отвлечь их таким образом. В этот миг девушка встала и, презрительно глядя, потребовала от рыцаря назваться. Пора было брать ситуацию в свои руки. Рыцарь, чуть выехав вперед, сказал:
-Мое имя Родрик де Круа, рыцарь-баннерет из войска славного короля Ричарда, а этого человека зовут Хасим,  он мой слуга и он выполнял мой приказ, миледи.

Отредактировано Родрик де Круа (2012-03-26 00:20:41)

- Так вы направляетесь сейчас в Ноттингем? Похоже, любезный, наша встреча угодна Провидению. Я недавно в Англии и как раз направлялся со своими людьми в Ноттингем, но мы сбились с пути и заехали в эти места. А местные сеньоры, как я успел заметить, не только вольно трактуют законы, но и особым гостеприимством не отличаются. Совсем недавно леди Рунильда, - произнесенное имя прозвучало звонко, как меч, - пыталась спровадить нас на постой в деревенскую харчевню. Не так ли, миледи?
Родрик посмотрел на саксонку с насмешливой ухмылкой.
В это время подал голос молчавший до этого момента Гаспар. С той легкой фамильярностью, которую позволяют себе иногда близкие, преданные слуги, он заметил: - Саксы, милорд, дикие люди...
Сэр Родрик коротко хохотнул и повернулся к оруженосцу: - Гаспар, а ты, похоже, никак не можешь забыть того саксонского копейщика, что подбил тебе глаз под Асруфом? Уймись, старый вояка...
И, снова обратившись к егерю, рыцарь продолжил: - Итак, вы проводите нас в Ноттингем, а мы поможем вам сопроводить этого ужасного преступника. - Рыцарь с улыбкой кивнул на мальчишку. - Он так шустро бегает, что кто знает, не понадобится ли нам снова лук Хасима и его зоркий глаз. Далеко ли отсюда до города? Мне, право, уже надоело таскаться по дорогам...

Отредактировано Родрик де Круа (2012-03-25 18:00:26)

Если бы за душой егерей не имелся приказ Черного Билля и повеление самого де Венденаля не давать спуску Левертонам, они вели бы себя учтивее. Но на этот раз слова леди не возымели действия на людей шерифа.
- Мальчика мы заберем с собой, - отрезал старший из лесничих. – Коли сэр Вильхерд захочет взять его под поручительство, пусть приезжает в Ноттингем и объясняется с судейскими. А свидетель у нас самый простой и самый верный, - хохотнул егерь, указывая девушке на скалящегося на всю честную компанию пса. – Собака – не человек, лгать Господом не обучена. Коли сейчас возьмет след мальчишки и приведет к косуле, значит, браконьер.
Схватив волкодава за ошейник, мужчина подтащил его поближе к Марвину, но в последнее мгновение передумал, в глазах его сверкнуло что-то хищное. Неспроста ведь дочурка Левертона оказалась в поле в такую рань, совершенно одна, и так рьяно вступается за своего виллана. Дело тут нечистое. Поэтому вместо того, чтобы дать псу как следует обнюхать мальчишку, он указал волкодаву на миледи.
- След, Хмурый. Ну-ка ищи, Хмурый, ищи.
Собака послушно потянула носом воздух, сделала круг вокруг Рунильды, и понеслась к дороге, повторяя путь, недавно пройденный девушкой. К дороге, а потом обратно в овсы.
- Прошу вас быть свидетелем, сэр Родрик, -  попросил лесничий, неотрывно следуя взглядом за метаниями пса. – В этом сложном и запутанном деле.