Время королей |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Время королей » ➤ Старая добрая Англия » "Нашу обитель мне бросить не жаль!" (с)
20 сентября 1193 года. Прямое продолжение эпизода "Если мы во храм пойдем, преклонясь пред алтарем...".
Участвуют Жиль и Эйлит.
Плачет она: "Ах, какая печаль!
Четки я брошу, порву я вуаль!
Нашу обитель мне бросить не жаль!
Клянусь Пречистой - не стану молиться!
Сердце болит под моей власяницей!
Проклят тот, кто сделал меня черницей!" (с)
=====================================================================
После ухода Жженого Жиль заказал кружку эля и лепешку и тихо порадовался, что всякие облавы не затронут человека в добротной одежде и с гербом дю Першей на плаще.
Эх... миновало времечко, когда вроде как ничего худого и не сделал, а от стражников прятаться приходилось. Этим псам лишь бы за шкирку кого зацепить... И доказывай потом, что ты не вор, не разбойник, а просто-напросто хотел развлечь честную компанию веселыми куплетами...
Повезло ему в жизни. Правильно он молил Пречистую: мол, пусть всё остается как есть...
Парень не подозревал, что через несколько мгновений в его жизни изменится очень многое. И что от начала нового витка в судьбе его отделает всего лишь скрип входной двери... да-да, вот этот самый скрип...
Сидевший в углу возле двери Жиль лениво обернулся на звук: кто вошел-то?..
Отредактировано Жиль (2012-04-12 18:10:13)
В этой конюшне, среди грязи и ужасного запаха, она просидела уже невыносимо долго. Очень хотелось есть. Конечно, ячмень – не та еда, которая способна по-настоящему утолить голод, но сейчас она была счастлива даже ей. Да и вон, какой-то добрый человек нашелся, лепешку принес!
Эйлит, одетая в платье простой крестьянки – дай Боже той женщине здоровья покрепче да детей побольше! – пряталась от всего мира сразу. Побег из монастыря у нее получился, но что ей делать дальше? Ну хорошо, сейчас она отсидела день в конюшне, но не переселяться же ей к лошадям теперь навсегда? Куда ей идти, если единственный человек, которому она могла довериться – ее старая кормилица – как выяснилось, умерла? Что ждет ее теперь?
Однако оставаться здесь вечно у Эйлит не было ни малейшего желания. Она решила дождаться темноты, благо, тут хотя бы ячменем можно было подкрепиться, и прекратить это надоевшее уже соседство с лошадьми. Когда темнота сгустилась, девушка выбралась во двор таверны и направилась было к выходу. Она подошла к забору и через щелочку выглянула наружу.
О Пресвятая Дева! Ну почему ей сегодня так не везет? Почему она выбрала именно этот момент, чтобы покинуть свое убежище? Не раньше и не позже?
К таверне направлялся отряд стражи.
За ней! Конечно же, мать-настоятельница уже успела обнаружить ее побег, и теперь ее ищут! Ищут повсюду! И ведь найдут! И тогда…
Что будет тогда, Эйлит Стангар предпочла себе не представлять. Она отпрянула от щели в заборе, сквозь которую увидела столь устрашающую картину, и кинулась прямо в таверну.
Народу было много, но девушка сразу увидела того молодого человека, который положил лепешку на край яслей, когда она сидела в конюшне. Эйлит быстро подошла к парню, села рядом и прошептала:
- Добрый человек, не удивляйся и не спрашивай ни о чем. Прошу, помоги, спаси меня. За мной гонится стража.
Да, он мог оказаться кем угодно. Он мог взять и запросто выдать ее. Он мог ей просто посмеяться над ней. Но ей захотелось вдруг ему поверить. К тому же ничего другого бедняжке Эйлит сейчас не оставалось.
Жильберт поперхнулся элем.
Худенькая девчушка с растрепанными светлыми волосами, в которых запутались стебельки сена, умоляюще глядела на него огромными темно-серыми глазами.
Разумеется, любой разумный человек сказал бы девчонке: "Брысь!" И был бы прав, в чем позже убедил бы себя, мирно допивая свой эль.
Но Жиль не был разумным человеком. Он был менестрелем до мозга костей, а значит, сердца и воображения у него было куда больше, чем мозгов.
Коротко глянув на дверь, он быстро встал со скамьи.
- Перебирайся туда, садись между мною и стеной... да быстрее, чучело! - заговорил он тихо.
Когда испуганная девчонка юркнула на скамью, Жиль сел рядом и обнял ее, набросив на незнакомку край своего красивого плаща с гербом:
- Да тише, не дергайся... вырываться она еще будет!.. Прижмись ко мне и спрячь лицо у меня на груди, как будто мы обнимаемся...
И тут же враждебно, недобро заскрипела дверь, распахнутая властной рукой...
Отредактировано Жиль (2012-04-13 02:12:15)
В любом другом месте в любое другое время за бесцеремонное "чучело" Эйлит Стангар быстро научила бы болтливого осла почтительности, но разве ей сейчас было до церемоний? Да хоть бы и кобылой ее обозвали, ей было все равно. Она быстро залезла в угол, куда показал ей Жиль, и плюхнулась на скамейку около стены. Когда руки парня невзначай коснулись ее плеча, Эйлит поневоле вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
- И не думала я вырываться, просто ты больно мне сделал, - не моргнув глазом, солгала она и быстро обняла его за талию, совершив как раз то, о чем он ей сказал - прижалась к его груди, спрятав лицо. "Видела бы матушка настоятельница," - подумала Эйлит даже с каким-то оттенком злорадства, и тут же сама испугалась своим мыслям.
Правда, ей быстро стало не до настоятельницы. В таверне появился тот самый отряд стражи, который так напугал девушку и который, как она была уверена, искал именно ее. Эйлит еще крепче прижалась к незнакомому ей пареньку и совсем спрятала лицо в складках его одежды.
- Эй, хозяин! - громко окликнул, по-видимому, командир.
Хромой хозяин заспешил навстречу солдатам.
Эйлит сама не заметила, как крепко вцепилась руками в своего спасителя, и замерла, боясь даже дышать.
Отредактировано Эйлит (2012-04-16 00:20:41)
Жиль чувствовал, как стучит у его груди сердчушко девчонки. Сам он тоже был встревожен, но чувствовал еще и неожиданный прилив гордости: как же, защитник, спаситель!
Но по виду менестреля нельзя было сказать, что он взволнован. Сидел свободно, развалясь на скамье, левой рукой прижимал к себе девушку, правая лежала возле стоящей на столе кружки, плащ вроде свободно прикрывает обе фигуры, а на самом деле расправлен так, чтоб виден был герб.
Когда стражники вошли в таверну, Жиль заговорил довольно громко, не совсем внятно, глотая слоги, словно продолжая затянувшийся уже монолог:
- ...А мой господин грит: "Я на тебя золотой ставлю, спой, не осрамись..." А млорд шериф на своего мстреля пставил... Это который в Лестере шериф, здешнему я еще не пел... А тот мстрель, который шерифов, берет лютню...
Со стороны это выглядело забавно и безобидно: подвыпивший юнец бахвалится перед подружкой.
Краем глаза Жиль наблюдал за стражниками. Те, не обращая внимания на милующуюся парочку, прошлись по таверне, заглядывая в лица выпивающим гостям и никого ни о чем не спрашивая. Остановились возле подвыпившего возчика, что задремал, положив голову на руки. Ухватив возчика за волосы, приподняли голову так, чтоб можно было заглянуть выпивохе в лицо. Переглянулись, оставили возчика в покое.
Разговоры в таверне стихли, все настороженно следили за стражей. В тишине слышался только самодовольный, сбивчивый говорок Жиля:
- А я как запел... а все как возрыдали... а млорд шериф грит: великий ты певец...
"Это не за моей пташкой, - довольно заметил про себя Жиль. - Мужчин проверяют, ищут знакомые лица..."
В прежней ватаге, где Жиль носил кличку Щегол, такие облавы назывались "невод тянуть". У этих парней, судя по их скучающим лицам, невод дырявый. Без азарта бродят, жалованье отрабатывают. И все-таки хорошо, что Айкен вовремя ушел...
Когда стражники протопали за дверь, Жиль прервал свой рассказ, выждал немного (в таверне гости возвращались к прерванным беседам) и убрал руку с плача незнакомки:
- Не бойся, цыпленок, они ушли... Ты чего украла-то?
Она медленно подняла голову и огляделась. Стражников не было, и люди постепенно возобновили свои разговорыТаверна снова загудела привычным гулом, слуги вновь понесли свои подносы, а хозяин, шумно выдохнув - хвала Господу, мир в его заведении! - вернулся к своим кастрюлям и горшкам.
Эйлит схватила кружку с элем, стоявшую перед Жилем, и сделала изрядный глоток, совершенно не задумываясь, как это будет воспринято ее новоявленным спасителем.
- Ушли... пресвятая дева Мария! Кого они искали? Что делали? К нам не подходили?
Только тут она сообразила, что так и сидит, прижавшись к юноше, к тому же укрытая его плащом, и быстро постаралась отодвинуться, что, правда, ей не удалось: она оказалась вжатой прямо в стену. Но она хотя бы освободилась от плаща, стащив его с себя и кладя на колени Жилю: мелькнул герб, который она не успела рассмотреть. Что же это получается? Юноша - слуга какого-то важного человека?
- Я ничего не крала! - щеки девушки вспыхнули. - Как ты мог такое подумать? Я просто...
Она осеклась, не зная, как ей теперь себя вести. Ведь она оказалась одна, совершенно одна! Идти ей некуда, просить защиты тоже не у кого... Если ее не поймали сейчас, это обязательно случится, не сегодня, так завтра. Если только она не найдет себе надежного убежища. А искать его было совершенно негде.
А этот паренек принес ей лепешку, и защитил, не спрашивая ничего и даже не сомневаясь. И не выдал ее страже. А вдруг?...
Впрочем, она могла сколько угодно рассуждать о всяческих "вдруг": выхода у нее все равно не было. Она точно погибнет, если уйдет отсюда одна, а если доверится этому юноше, то либо погибнет, либо нет. И возможное это "нет" - призрачное, нереальное, но тем не менее хоть на чуточку возможное! - определило ее судьбу.
- Послушай, добрый человек, - Эйлит заговорила тихо, приблизившись к парню почти вплотную. - Я не знаю, кто ты, но я благодарна тебе за услугу, которую ты мне оказал. Я в беде, и помочь мне может только чудо. Как тебя зовут?
Отредактировано Эйлит (2012-04-18 14:13:30)
Жиль ошеломленно глядел в серые глаза, которые оказались вдруг почти у самого его лица. Его смутило не то, что девица открестилась от его предположения о краже (кто бы в этом сознался?), и не то, что от него вдруг потребовали чуда, а то, что девица (судя по одежде - крестьяночка) вдруг заговорила этак складно и гладко.
На миг мелькнула мысль: а надо ли называть странной девице свое настоящее имя? Не втянула бы она человека дю Першей в неприятную историю...
Чтобы выиграть немножко времени, Жиль ответил встречным вопросом:
- Есть хочешь?
Не увидел на ее личике ни тени возражения, взмахом руки подозвал хозяина и после коротких переговоров заказал жареного зайца и пару лепешек.
За это время он успел успокоиться. А во что, собственно говоря, он влопался? А ни во что! Ну, подошла к нему незнакомая девчонка. Ну, пообнимался он с нею малость, рассказал спьяну про пир у шерифа в Лестере... И все! Нету такого закона, который запрещал бы с девчонками обниматься. Главное - больше ни во что не встревать...
А потому парень ответил учтиво:
- Имя мое - Жильберт, и чудеса - не мое ремесло. Я менестрель на службе у знатного рыцаря. Мое дело - петь чужие песни да слагать свои...
И, забывшись на миг, процитировал по-французски:
"На легкий, приятный напев
Слова подобрав и сложив,
Буду я их шлифовать,
Чтоб они счастьем сияли..."
- Правдой сияли, - быстро поправила Эйлит по-французски и тут же смущенно рассмеялась. - Там было "чтоб они правдой сияли". Я знаю эту песню, - продолжила она на том же языке, ведь парень назвал французское имя - Жильберт! - Ее пел один певец у нас в усадьбе, так хорошо пел!
Появился хозяин с лепешками и элем, и девушка с удовольствием набросилась на еду. Две лепешки исчезли прежде, чем она сообразила, что ведет себя совершенно неподобающим образом.
И что подумает сейчас про нее этот парень? Грязная, со спутанными волосами, в крестьянском платье, кидается на еду, словно волчонок... Хороша Эйлит Стангар, ничего не скажешь!
Да разве она сама думала, что окажется в таком виде в таком месте, да еще и будет прятаться от стражи, обнимаясь с совершенно незнакомым ей молодым человеком! Она! Дочь Уильяма Стангара!
Но теперь было уже все равно. Пусть думают что хотят, у нее одна задача - в живых остаться.
- Ты добрый человек, Жильберт. Я видела, это ты мне лепешку принес, - она благодарно взглянула на юношу. - Я Эйлит. Только не говори, пожалуйста, мое имя громко, - она огляделась, но ничего подозрительного не увидела. Все посетители были заняты своим делом: кто ел, кто пил, кто громко храпел, а кто во всю глотку ругался. Она помолчала немного, а потом, набрав побольше воздуха, решилась и шумно выдохнула. - Я сбежала.
Отредактировано Эйлит (2012-04-19 14:09:34)
Жиль открыл было рот, несколько секунд помолчал - и аккуратненько закрыл его.
Это был тот редкий случай, когда парень, пусть ненадолго, но потерял дар речи.
Оборванка не только непринужденно перешла на французский, но и уличила его, менестреля Жильберта, в неверном цитировании сирвенты.
"У нас в усадьбе"... Это та усадьба, откуда она сбежала? Там и французскому научилась? Там и бродячего певца услышала?
Ну да, все складывается...
Тут снова подошел хозяин, брякнул на стол глиняное блюдо с жареным зайцем, удалился.
- Ешь-ешь, - буркнул Жиль.
Девчушка потянула руку к блюду... и тут Жиля осенило.
- Извини, - твердо сказал он и перехватил ее руку за запястье.
На тонких пальчиках - ссадины и порезы, есть две свежие водяные мозоли... то-то и есть, что свежие! Никаких застарелых следов тяжелого труда! Пальцы не загрубели, их не покрыл густой загар. Все как есть следы недавней, неумелой, непривычной работы...
- Не знаю, откуда вы сбежали, - по-французски продолжил парень, - но росли вы не в крестьянской семье.
- Нет, - она помотала головой и аккуратно отняла у него руку. - Нет, ты прав. Послушай, Жильберт...
Она сделала еще один глубокий вдох:
- Ты прав, я не крестьянка. Это платье помогло мне избежать смерти один раз, но я не знаю, получится ли уйти от нее во второй. Но скажи - приходилось ли тебе когда-нибудь понимать, что оставаться там, где ты есть, опасно? Чрезвычайно опасно? Что у тебя есть только два выхода - либо ты сбежишь, либо тебя убьют? Приходилось ли тебе когда-нибудь прятаться и дрожать от страха, что вот сейчас тебя обнаружат - и тебе конец? Хотя ты, менестрель, певец и сочинитель, вряд ли это поймешь...
Ну вот и все. Теперь пути назад у нее уже нет. Она сказала "А", придется говорить и все остальные буквы алфавита. И никто не знает, что ждет ее на последней.
- Ты можешь сделать со мной что угодно. Ты можешь выдать меня страже - они наверняка еще недалеко ушли. Ты можешь сдать меня своему хозяину - он здесь? Но прошу тебя - сначала выслушай. Ведь никто не помешает тебе выдать меня немногим позже, чем прямо сейчас!
Отредактировано Эйлит (2012-04-20 00:54:19)
У менестреля отвисла челюсть, но он тут же спохватился и постарался сделать умное лицо.
- Я... я слушаю...
Жиль не знал, как обращаться к загадочной незнакомке. И еще он не знал, как ему быть. Ну, сдать девчонку страже - это немыслимо, а вот сослаться на срочные дела и удрать - это было бы самым умным.
Не нужны Жилю чужие тайны. И уж тем более тайны, за которые убивают... Нет, бежать, бежать... идиотов здесь нету, вы ошиблись таверной...
И тут девушка снова посмотрела Жилю в глаза - прямым, кинжальным взглядом.
Темно-серые глаза.
Цвета тучи, которая вот-вот разразится градом.
Цвета реки, которая вот-вот застынет подо льдом.
Цвета кромешного отчаяния.
- Я слушаю, - повторил менестрель - но уже другим голосом.
Жиль еще не осознал, что произошло в его душе. Но уже чувствовал, что ради этой девушки он готов на все на свете.
Отредактировано Жиль (2012-04-20 01:16:17)
Только что она чувствовала невероятный голод, такой, какого никогда в своей жизни до этого не ощущала. Но сейчас вдруг он волшебным образом куда-то улетучился. Хотя аппетитный жареный заяц стоял прямо перед ней, Эйлит не обращала на манящий запах ни малейшего внимания.
- Я из Уоттона сбежала, - произнесла она тихим голосом, таким тихим, что наверняка и Жиль ее слышал едва-едва. - Мой отец - а ты прав, он знатный человек! - мой отец хотел отдать меня в монахини. Он не спрашивал меня, - мрачно уточнила она. - И я жила там, в монастыре. Была послушницей. Но вот совсем недавно...
Эйлит перевела дух. В том, что она против своей воли оказалась в монастыре, не было ничего страшного или предосудительного. Но то, что она собиралась рассказать дальше... Но останавливать она уже не собиралась. Раньше надо было останавливаться, а теперь у нее дорога только вперед.
- Так получилось, что я услышала одну важную вещь. Случайно! Правда, я вовсе не собиралась подслушивать! Но... послушай, - она придвинулась почти вплотную к его уху, - в монастыре я узнала, что одному очень знатному человеку... одному из первых лиц королевства, Жильберт! - грозит смертельная опасность!
Какая-то часть сознания парня - наверное, чудом уцелевшая кроха рассудка, - вопила о спасении. Вот только менестрелю Жилю или беглому рабу Эгрику спасать первых лиц королевства! Они-то его хоть раз пробовали спасти?
Но голос рассудка ничего не значил по сравнению со взглядом темно-серых глаз, который только что ударил в сердце поэта.
Первые лица страны его не интересовали, пусть их дьявол свалит в один мешок и утащит в преисподнюю! А вот девушку надо спасать. Почему надо? Этого Жиль не знал, но вот надо, и всё!
Он заговорил негромко, размеренно:
- Сам я вам помочь не смогу почти ничем. Но попробую уговорить помочь моего господина. Если не получится, то я куплю для вас немного спокойствия и безопасности.
Он подозвал хозяина и подбросил на ладони горстку оставшихся денье.
Глаза хозяина вспыхнули: серебро - это вам не медь!
Жиль перешел на язык саксов:
- Эти деньги будут твоими, если ты приютишь девушку до послезавтра так, чтобы об этом не пошли слухи.
Хозяин бросил короткий взгляд на растрепанную девчонку и кивнул:
- К моей служанке младшая сестра приехала.
- Хорошо. До послезавтрашнего дня я за ней вернусь, причем не один. Если узнаю, что девушке чинились какие-то обиды, прощайся со своими ушами. Понял?
- Да какие обиды? - тихо возмутился хозяин. - Поживет, как птенчик в гнездышке.
Жиль высыпал все серебро, до последней монетки, на стол, и хозяин тут же смахнул денье в свою широкую, как лопата, ладонь.
- Ты уходишь?
Вот теперь Эйлит испугалась не на шутку. И только теперь начала понимать, что она наделала.
Она рассказала незнакомому молодому человеку - ну и что, что она ему поверила? - почти всю правду о себе. И не просто правду. Она выдала часть, пусть даже небольшую, той тайны, от хранения которой зависела ее жизнь. Опасаясь за себя, спасаясь от стражи, она вручила себя в руки человеку совершенно ей неизвестному. Да, он назвался менестрелем важного рыцаря - но разве могла она поручиться, что парень ей не солгал?
Жильберт обещал привести сюда своего господина - а кто этот человек? Вдруг он возьмет и вернет ее отцу? И вот уж тогда даже лошадиный ячмень покажется ей манной небесной...
- Почему ты уходишь? Я останусь тут одна? А вдруг меня...
Эйлит хотела сказать - "заберет стража", но остановилась на полуслове, глядя на стоящего прямо перед ней хромого хозяина. Если она скажет еще хоть что-нибудь - наверняка этот пройдоха сам довершит то, чего она так боится.
- А вдруг меня тут обидят? - закончила она. Хозяин усмехнулся:
- Заплачено. Не бойся. До послезавтра никто пальцем тебя не тронет, обещаю. Давай вставай, я тебя к твоей старшей сестрице отведу, - он оскалился.
Опустив голову, она поднялась, сделала несколько шагов, но, прежде чем последовать за хозяином, снова повернулась к Жилю:
- Приходи, пожалуйста. Я буду ждать.
Эпизод завершен.
Отредактировано Эйлит (2012-04-22 02:44:31)
Вы здесь » Время королей » ➤ Старая добрая Англия » "Нашу обитель мне бросить не жаль!" (с)
