Под мельницей умиротворенно журчала вода, но колесо вертелось без толку. Большой мельничный жернов на днях раскололся от старости, а новый еще не успели справить. Сельчане собирались идти на поклон к миледи Хайденгем просить денег на ремонт, но теперь-то помощи им явно не видать.
Джон тяжело вздохнул и осторожно передал задремавшего у него на руках мальчика Эдгару. Все в одночасье смешалось и перепуталось и будущее подернулось темной завесой тревоги. А ведь еще вчера все они бурно обсуждали новость о скором возвращении сэра Эрве, их хозяина. Да только, видать, хоть и спешит славный рыцарь домой, недоброжелатели Хайденгемов действуют еще проворнее.
Что ж, оставалось радоваться малому. Тому, что шум схватки остался далеко позади, и ни солдаты, ни люди чернобородого так и не последовали за беглецами.

- Джон? – Нелюдимый Сина, мельник, косматый, как лесное чудище, и до седины выбеленный мукой, хоть он и не был стар, с удивлением признал в нежданных гостях людей из замка.
- Ты ли это? И кто это с тобой? Вид у вас, будто на вас черти овес молотили.
Слуги миледи выглядели далеко не самым подобающим образом, одежда в грязи и изорвана, женщины хнычут, мужчины мрачны и настороженно озираются по сторонам. Нетрудно понять, что стряслось что-то лихое. А тут еще и ребенок, чей он и откуда взялся?
Сина присмотрелся внимательнее и прикусил язык, рассудив, что на некоторые вопросы малому человечку ответов лучше и не ведать.
- Я, кому ж еще быть-то. Нам, хозяин, нужна лошадь. Помню я, что кляча твоя стара и с трудом передвигает ноги, да только другую в лесу вряд ли раздобудешь.
- Лошадь? – мельник недовольно покачал головой. – А мне предлагаешь мешки на горбу таскать?
И снова глянул не мальчика долгим и задумчивым взглядом.
- Ладно, берите, - сжалился, наконец, не став даже спрашивать про деньги.
- Дурные, видать, дела творятся. Если что, я вас не видел, и вы у меня не были.
- Само собой, - буркнул Джон и отправился седлать мельникову конягу.
И через несколько минут, усадив сонно хныкающего Эрве на спину лошади, маленький отряд снова тронулся, уходя все глубже в лес по тропе, которая, как надеялся Джон, поможет им изрядно срезать дорогу до Уоттона.

Отредактировано Ровена (2012-10-18 09:25:40)

Если бы сейчас Джон предстал пред светлые очи своей молодой госпожи, он наверняка огорошил бы ее предложением прислушаться к ругани зловещего соседа, начать, подобно де Бриенну, вешать грабителей и травить собаками браконьеров. Увы, леди Ровена была где-то далеко, от надежных стен Данфорта беглецов отделяли долгие часы пути, и слугам миледи оставалось лишь постигать на своей шкуре недобрую народную мудрость «из огня, да в полымя».
- Да в своем ли ты уме, добрый человек, - Джон вновь попытался изобразить из себя честного бедняка. Вопреки визгу Марии, ужасу, застывшему в глазах Агнес и растерянной ярости Эдгара. – Ничего у нас нет, сами побираемся, а кляча… Да она ж того гляди окочурится, ни скакать на ней, ни пахать, ни на мясо справить. Ей уж лет-то, как мне, старику немощному. Отпустите нас с богом, не берите грех на душу!
Может, ему и удалось бы разжалобить душегубов, но менее сдержанный товарищ Джона не сумел долго придерживаться спасительного притворства. Уж больно молодому саксу стало жаль Марию, да и насильничать над женщинами и в замке, и в деревне считалось проступком, куда более гнусным и позорным, чем грабеж или браконьерство.
- А ну не лапай ее, сучий ты потрох, - взревел Эдгар, бросаюсь к любителю женских прелестей. Силушкой, надо сказать, Всевышний здоровенного детину не обидел, там что разбойник, схваченный одновременно помеж ног и за горло, успел только коротко и сдавленно вскрикнуть прежде, чем полетел аккурат в компанию своих приятелей.
- У-уу, выродки… Ненавижу!
Он надеялся, что спутники его сообразят разбежаться, покуда он сводит счеты с грабителями. Но Мария вместо этого с рыданиями бухнулась на колени, а Джон, не смотря на возраст еще не растративший до сих пор былую силу и ловкость, бросился на помощь Эдгару.

*В полном шоке* я играю драку. Какой ужас.

В неблагозвучии криков и проклятий, отлетавших ввысь,  наверх, к синеющим сквозь вековые заросли Шервуда просветам небес, тонул громкий и растерянный плач перепуганного ребенка. Кареглазый, растрепанный – сейчас он казался гораздо младше своих трех лет, опасно и бестолково сползая со спины худой лошаденки, мальчик рисковал погибнуть раньше, чем до него доберутся лиходеи. Должно быть, беспомощному, белокурому малышу суждено было через мгновение затихнуть навек под копытами не менее испуганного, чем он животного, но, памятуя, верно, горячую веру и доблесть его отца, Эрве Хайденгема - сынишку своего так ни разу и не видевшего, и теперь успокоенного среди каленых камней и песков Святой земли – или отчаянные молитвы его матери - беззащитной, обманутой, заключенной в неприступные ноттингемские стены красавицы Ровены – с небес, прозрачными лучами осеннего солнца скользнула Божья благодать, защемившая сердце Агнес – кормилицы маленького наследника – бабы, в обыкновении своем, глупой и заполошной.
Бросившись первоначально поднимать голосящую Марию, женщина ухватила боковым зрением движение шарахнувшейся в сторону коняги, и, разобрав презрительное – «скулит щенок, на нервы действует» - бросилась к Эрве, безутешно зовущему мать.
— Тихо, не бойся, маленький, – завладев малышом, она крепко прижала его к себе, целуя золотисто-пшеничной спелости локоны.
— Оставьте старика в покое! – гневно прокричала, удивляясь собственной храбрости, мучителям верного Хайденгемам Джона, – Раз обижаетесь, что вас выродками называют, так людьми будьте! Забирайте лошадь! И вот это тоже, это все что у нас есть! – ногой толкнула вперед узел, с нехитрым женским скарбом и скудным запасом ячменных лепешек, сунутых втихаря бездетной женой мельника – «для мальчонки», и бдительно оберегаемых от покушений здоровяка Эдгара, которому утолить свой голод на этом свете, похоже уже не придется.

Отредактировано Ровена (2013-11-21 13:22:55)