Время королей |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Время королей » ➤ Столетие раздора » Когда эллекин спустился на землю
Время: 10 ноября 1345, среда
Место: Каланель, крохотный городок в Бретани. Население - около 600 человек, ограда - частокол в два человеческих роста, довольно гнилой и старый, деревянные ворота. Каменная церковь в центре города. Недалеко речка, город окружен полями.
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-05 20:12:54)
Это было длинное и скучное путешествие.
С той самой поры, как Этьена выпустили из темницы в обмен на обещание служить тому, чей лагерь он не так давно палил вместе с мадам де Дампьер (о Жанна! о женщина с львиным сердцем!), он предавался скуке. Дорогу в Бретань хорошо знал Флоран, его оруженосец, и нельзя было развлечься даже расспросами прохожих – обычным для путешественника делом. У Филиппа VI на стене висела прекрасная карта Франции, но взять ее с собой было бы трудновато – весила это огромная доска не меньше рыцарского коня.
Вот и ехали они неспешно в Бретань, скрашивая время разговорами. Этьен, правда, больше отмалчивался – он хорошо видел, что обоих спутников его так и подмывает спросить о колдовстве, в котором его обвинили. И только вежливость да крепкая палка удерживают их. Болваны! Если кто и навел порчу на Жанну-Пламя, то уж точно не Этьен. Ах, если б они знали, если б могли заглянуть в его душу! Но увы, человеку это не дано.
- Флоран! – негромко позвал Этьен. – Там, впереди, я вижу стены. Что за город?
- Каланель, мессир. Так себе городишко, но есть трактир и церковь.
Флоран был местным и в свое время изъездил всю Бретань. Уже скоро он наденет рыцарский пояс, ну а пока что удел его – служить. Еретику, если верить ордену Псов Господних. Пусть даже подозрения с Этьена сняли, вряд ли монахи о нем забыли. Не те это люди. Им лучше казнить, но не помиловать.
Да и добрыми знамениями последние годы не отличались. Зима едва наступала, а по небу уже скакал эллекин со своим мертвыми воинством, внизу же, на земле, орудовал его земной собрат – англичане. И если небесных всадников Этьен, как не пытался, так никогда и не видел, то уж с англичанами он встречался много раз.
Ворота были распахнуты настежь – словно и не в Бретани люди живут. Беспечное племя. Любой дурак, ну вот как Этьен со спутниками, мог проехать внутрь и сделать там что угодно. Например, одним только видом заставить прохожую девицу уронить и расплескать ведро с водой, которое та несла от колодца.
- Ах! – воскликнула она, и ведро упало на землю.
Девица была хороша, но не слишком: серая мышь, каких по городам и селам много. Впрочем, когда Этьен увидел ее позже, в роли дочери трактирщицы, мнение он быстро изменил – слишком уж кошмарно выглядела ее мать. Дочь рядом с ней казалась самой Венерой. Не иначе как приемная, подумалось ему.
Так или иначе, но Этьен королевским жестом бросил хозяйке серебряный соль – насколько он помнил, вроде бы его должно было хватить на постой для троих. Учитывая, конечно, что все трое конные. Мадам Жанна деловито попробовала монету на зуб – в былое время она вполне могла получить по этим самым зубам от оскорбленного дворянина, но сейчас, когда по Франции гуляют филипповы фальшивки, даже высокородные присмирели и с пониманием относились к такому недоверию смердов, благо что сами занимались тем же. Никто не хочет быть обманутым.
- Комнату на ночь, ужин и вино, - потребовал рыцарь. – Да смотри, наливай хорошее, не пойло!
Оруженосцы закивали. Им вообще было хорошо – кто другой послал бы общаться с хозяйкой слуг, Этьен же предпочитал делать все сам.
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-05 08:47:29)
Удовлетворившись изучением монеты, мадам Жанна поспешила к очагу, а ее дочь - в погреб. Неряшливый вид всего заведения и его владелицы не обещал путникам кулинарных чудес. Так и вышло. Сначала об стол брякнулись три липовые миски с густой овощной похлебкой. А немного погодя перед рыцарем и его оруженосцами красовался скудный улов кого-то из местных рыбаков: жареная речная рыба на толстых ломтях сухого ржаного хлеба. С вином дело обстояло хуже всего, но, люди добрые, где вы видывали в Бретани виноград? В краю ветров, сосен и вереска из года в год славно плодоносили только яблони. Простолюдины пили сидр, но благородный господин за подобное пойло может и нос на сторону выправить. Об этих своих опасениях Жанетта торопливо поведала дочери, не по-французски, а на родном для здешних мест трегорском наречии, унаследованном еще от бриттов. Напирая на то, что рыцарь молод, и вино, быть может, покажется не таким скверным, как оно есть, если приправить его парой женских ужимок. На саму трактирщицу благородный господин не позарится, это ясно, а вот дочь еще не утратила передних зубов, - значит, могла и улыбнуться кокетливо, - и присущей возрасту свежести.
В общем, осознавшая строгий материнский наказ девица поплыла к столу чинно, широко покачивая бедрами и взглядом обещая мессиру всю сладость плотского греха. И тут всю торжественность момента испортил гадкий мальчишка лет трех от роду, резво скатившийся по лестнице, едва не сбивший с ног девицу с кувшином и остановившийся ровно напротив молодого француза. Мальчик уставился на него выжидающе, переводя требовательный взгляд с рыцарского меча на лицо Этьена. И снова на меч.
За ребенком почти так же резво примчался юноша в длинном не по росту пелиссоне.
- Ожье, ступайте к кормилице, - звонким голосом потребовал он. И в свою очередь наградив рыцаря долгим и каким-то оценивающим взглядом, добавил. - Извините его, мы не хотели вам мешать.
Девица за его спиной возмущенно хмыкнула. И, обогнув странную парочку, торжественно водрузила кувшин на стол.
Рыба! Со всеми этими походами Этьен потерял счет дням и как-то позабыл, что сегодня среда: ему упорно казалось, что еще только вторник. Оттого он слегка удивился, увидев рыбу, но, поразмыслив, решил, что и такое кушанье будет неплохой заменой откровенно мерзкой походной еде. Благо что рыбу готовила женщина, а не его оруженосцы или упаси Господь, сам рыцарь: то, что творили они в котле и на вертеле, доминиканцы вполне могли счесть настоящим колдовским зельем и обвинить поваров в связях с демонами, а то и с самим дьяволом. Лягушачьих лапок туда, понятно, не бросали, но по вкусу воинские супы от них почти не отличались. Во всяком случае, Этьен считал, что странный привкус в стряпне его оруженосцев был именно лягушачьим.
То ли дело похлебка, приготовленная умелыми женскими руками!
Этьен, впрочем, на еду был совсем не привередлив и даже при графском столе, где подавали самые изысканные блюда, не очень-то отличал их от собственных. Хотя и признавал превосходство "настоящих" поваров. Ну, хоть в чем-то же они должны быть мастерами?
Ему вообще повезло, подумалось Этьену, что городок еще цел, и ночевать он будут в уютной постели и возможно даже в теплой женской компании, а не на пепелище под пение сверчков.
От мыслей его отвлекло появление ребенка - ребенка наглого, но оттого красивого.
- Никак ты думаешь, что этот парень может нам помешать? - ухмыльнулся он, поглядев на "парня". Тот задорно улыбался. - О, святой Криспин, вино! Ну наконец-то!
Оруженосцы при появлении кувшина (и девицы) заметно оживились, позабыв о юноше. Зато рыцарь смотрел на новое лицо подозрительно - после проклятого навета он вообще стал подозревать всех и вся. Правда, у него была с собой бумага в кожаном тубусе, подписанная самим парижским епископом - как там его звали? - в которой говорилось о снятии обвинений, но Этьен не верил подписям и печатям.
- Раз уж ты здесь, - добавил он, - сядь-ка с нами да расскажи о дороге на Ланьон. Да мальца своего придержи, чтоб не убежал. А ты, душечка, дай-ка нам еще одну чашку.
Из уст Этьена, который сам отнюдь не выглядел матерым воином, слово "малец" звучало несколько смешно, но рыцарь такими глупостями не терзался уже давно. Бретань и Жанна-Пламя выбили из него все дурацкие юношеские предрассудки, а королевская темница довершила дело.
Он пригубил вино и понял, что лучший здешний напиток, кажется, в Бордо побрезговали бы даже в канаву вылить. Кислая дрянь, которую здесь гордо именовали вином, к благородному изделию виноградных дел мастеров отношение имело весьма малое. Но другого, кажется, не было, и пришлось обходиться тем, что дают.
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-06 11:24:48)
На лице юноши явно читалось сомнение.
Он, кажется, никак не мог решить для себя, как следует воспринимать слова рыцаря: как предложение, от которого возможно отказаться, или как распоряжение, от которого отказываться не следует.
Ребенок тем временем не спешил возвращаться к неведомой кормилице, предпочитая оставаться рядом со старшим мальчиком. И при этом продолжал капризничать, настойчиво дергая того за подбитый мехом край плаща.
- Нет, Ожье, это не ваш отец, - наконец сдался юноша, отвечая на вопрос, который так и не был задан напрямую. - А теперь отправляйтесь спать.
- Видите ли, мессир, - за стол он так и не сел, неуверенно преступил с ноги на ногу, демонстрируя равное желание поскорее уйти и в то же время остаться. - Мы сказали Ожье, что едем к его отцу, но он совсем его не помнит, слишком мал, и они давно не виделись. Поэтому бросается к каждому, кто носит шпоры.
Он поджал губы, оставшись недовольным собственной откровенностью. И вместо того, чтобы рассказать о том, о чем его спрашивали, то есть про дорогу к занятому французами городу, спросил сам:
- Вы направляетесь в Ланьон? Вы будете сражаться на стороне короля?
Дочь трактирщицы послушно принесла еще одну кружку. Не лучшая посуда для вина, так и вино - чистый тебе уксус. Она поставила эту кружку не перед юношей, - тот почему-то не интересовал девицу, несмотря на дорогое, хоть и сильно потрепанное одеяние, предполагающее принадлежность к определенному сословию, - а перед Этьеном, наклонившись при этом так, чтобы рыцарь мог получше рассмотреть то, что обычно интересует мужчин к женщинах.
- Матушка печет яблочный пирог, мой добрый господин, - поделилась она с трапезничающими. - Вы обязательно должны его отведать, у нас в Каланеле лучшие яблоки в округе. Вот, бывало на ярмарке…
Тут она замолчала, потому что рассказ про ярмарки был сродни рассказу про лесных фей из Пемпона*. Все про них слышали, вот только давно уже никто не видел.
*Пемпон - бретонский лес, с которого в Артуриане списан лес Броселианд. Артуриана вообще много побрала из бретонских легенд.
На стороне короля… Знает ли этот юноша, что взаправду здесь творится?
Этьен лишь глубоко вздохнул.
- Да, на стороне короля, - только и сказал он. Рыцарь не стал говорить, что на самом деле командовать им будет Карл де Блуа, что король тут всего лишь фигура на поле, взирающая издали со своего трона в Париже, и что с куда большим удовольствием он вернулся бы в лагерь Монфора. Увы, последнего сделать он не мог.
И вот теперь он едет в Ланьон, где сидит сейчас Карл, в стан того, кто еще недавно был врагом. Этьен предпочитал бы и дальше видеть Карла именно в этой роли: он был практичен – пожалуй, даже слишком практичен для дворянина. Если при дворе почитали за честь сойтись с благородным противником в поединке, то Этьен считал, что во врагах надо иметь глупца, и лучше всего, если он будет командовать вражеским войском. И Карл идеально подходил под это: хорош вояка, не сумел справиться с женщиной!
Тут Этьен, конечно, кривил душой. В конце концов, он знал мадам де Дампьер лично и уж чем-чем, а храбростью и смекалкой ее Господь не обделил. Да больше того, пойди она в сражение против Рауля де Бриенна, коннетабля Франции, и то Этьен дважды бы подумал, на кого ставить. Что мог сделать против нее Карл?
Он до сих пор помнил тот день, когда в отряде Жанны палил лагерь де Блуа и убивал растерянных, ничего не понимающих пехотинцев. А когда французские рыцари все же опомнились, нападавших уже и след простыл.
Истинно, воюй Жанна на стороне короля, и никакой эллекин не прошел бы по Бретани.
Но тут перед рыцарем возникла чашка с вином, а над ней – изрядно красивая картина, благо что платье на девице было достаточно откровенным, и Этьен с удовольствием позволил себе отрешиться. Голос у девицы был не менее приятен, чем лицо и фигура. Видано ли, чтобы в этих полыхающих войной землях осталось такое сокровище?
- Флоран, Ален, - негромко велел он оруженосцам. – Расспросите нашего доброго друга о дороге в Ланьон, a особенно о том, много ли там англичан. Что до меня, - он со вздохом поднялся и допил вино, - то я не могу устоять перед яблочными пирогами. Не покажешь ли мне, как их тут у вас готовят, добрая девушка? Да и отнеси пару кусков моим оруженосцам, не то эти бездельники решат, что я жестокий господин…
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-07 10:37:08)
Девица с готовностью взяла молодого человека за руку, увлекая прочь от стола. Мадам Жанна проводила уходящую пару долгим взглядом, и в общем осталась довольной происходящим. Бедной девушке непросто заработать на достойное приданое в эти смутные времена, а трактиру нужно сводить концы с концами, так что рыцарская щедрость в любом случае пришлась бы кстати.
У Жанетты-младшей помимо меркантильных соображений присутствовал и интерес чисто женский, потому что благородный путник был молод и хорош собой. Кто знает, как завтра сложится их судьба: может, ему суждено пасть от вездесущей английской стрелы, а ей - стать жертвой разбойничьего набега. Ничего нельзя загадывать, остается полагаться только на волю Божью и ценить сиюминутные радости. Вода особенно чиста, когда пьешь у самого истока лесного родника.
- Сначала надо сходить за яблоками, добрый господин. Выбрать для пирога самые лучшие.
На заднем дворе трактира в полутемном сарае, заботливо укрытые соломой от превратностей грядущей бретонской зимы, стояли корзины с яблоками. Лукаво улыбнувшись своему спутнику, девушка протянула руку, подхватила одно наугад, слегка надкусила. А потом обхватив рыцаря за шею и прижавшись всем телом, жадно поцеловала в губы. И поцелуй этот был сладок истинно яблочным вкусом.
- Боюсь, мне нечего вам рассказать, - юноша в пеллисоне не стремился становиться добрым другом оруженосцам мессира Этьена. - Я не знаю ничего такого, что могло бы пригодиться вам и вашему рыцарю. Дорога опасна, англичане рыскают повсюду, они, словно злые духи холмов. Если бы я мог знать, где они сейчас…
Он судорожно вздохнул, и ненависть на миг исказила правильные и мягкие черты, сделав совсем юное лицо старше и суровее.
- Простите. И да хранит вас Бог…
Ночью поднялся ветер, где-то над Ла-Маншем бушевал осенний шторм, а на небесах клочьями облаков в свете мутной чахоточной луны неслась дьявольская охота, небесный эллекин распугал на небе звезды и погрузил землю во тьму.
- Черт побери, темно, как в заду Кентерберийского епископа, - недовольно бормотал себе под нос лучник по имени Уилл, кляня заодно непогожую ночь и ветер, что будет сносить стрелы.
- Откуда ты так много знаешь про зад епископа, Вилли?
Тихий смешок шорохом пронесся над всадниками, которые, в отличие от своих небесных тезок, двигались неторопливо, уважая ночной покой и не торопясь свернуть себе шею в темноте.
Но даже эта тихая перебранка разозлила Уорхэма. Ну что за выродки, единственный способ заставить их держать язык за зубами, это его вырвать.
Время подобной крайней меры еще не наступило, Ричарду нужны были его люди. Не дОроги, - привязанность английского рыцаря к своему отряду никогда не заходила так далеко, - но нужны так же, как бойцу нужен меч, достойный конь и ладный доспех. И все же, ну что за напасть, хоть бы один раскрыл рот для того, чтобы изречь хоть что-то путное.
Путное сказал ему Найлз, сержант, возглавляющий недоумков с луками.
- Годный городок, сэр Ричард. Я еще с утра покатался вокруг, осмотрел все. Частокол дрянной, ворота на ночь запирают, но сторожат скверно. А дорога… Я и в темноте проведу, глаз у меня наметан.
Уорхэм кивнул. Найзл, когда глядел на небо на созвездие Химы*, видел семь звезд там, где обычный человек видит только шесть. Стало быть, он был лучником от бога. А еще, не хуже кошки ориентировался в темноте. Если говорит, что проведет, так оно и будет.
- К частоколу отправишь этого болтуна Уилла, - ухмыльнувшись, велел Ричард. - Надеюсь, епископский зад принесет нам удачу.
Перед рассветом, когда сон особенно сладок а масло в лампах выгорело до дна, несколько черных теней, ловко подсаживая друг друга, перебрались через частокол Каланеля. Те, кто остался по другую сторону, перебросили товарищам луки и стрелы и остались ждать условленного знака. А уж потом, когда стражники у ворот отправились в лучший мир, так и не успев проснуться, а сами ворота призывно распахнулись, эллекин обрел разом звук и силу: с криками, улюлюканьем и факелами в руках английская конница ворвалась в спящий город, сделав страх и панику своими союзниками наравне с огнем, железом и поющими повсюду песню смерти длинными стрелами.
*Хима - в Библии так называют созвездие Плеяд.
Привычка рано вставать и рано же отправляться в путь никогда не была чем-то плохим. В чем Этьен снова убедился той проклятой ночью, когда остановился в Каланеле.
В сущности, именно она спасла ему жизнь. Нет, конечно, немалый вклад в это благородное дело внесли его непутевые оруженосцы, добрый меч, конь и прочее, но без привычки все это оказалось бы бесполезным, как королевский скипетр в руках крестьянина.
Этьен намеревался отправиться именно на рассвете и, хорошо зная эту его особенность, оруженосцы принялись чистить лошадей загодя. И когда Каланель наполнился криками людей и топотом конских копыт, Флоран, сообразительный малый, тут же взялся за седла.
- Fil a putain, del glouton souduiant*! – рявкнул в сердцах Этьен, выглянув в окно. Не надо было долго думать, размышляя, что же это такое пришло сегодня утром в городок. – Одевайся! – бросил он девице, дрожавшей на кровати. И подумал, что такое сокровище англичанам он не оставит. Сражаться с ними сейчас глупо – слишком уж много тараканов проникло за частокол, но и бросать девушку на поругание он не станет. Не столько даже потому, что Этьен был рыцарем и еще не растерял юношеской романтики до конца, сколько потому что не хотел делиться.
На то, чтобы натянуть камзол и шоссы, времени у него ушло совсем немного. Англичане тем временем рассыпались по Каланелю, гикая и размахивая мечами. Они веселились. Вздумай они сразу поджигать город, и Этьен, скорее всего, поджарился бы в трактире вместе со своей ночной возлюбленной, но эллекин всегда сперва грабит, а уже потом жжет.
Схватив девушку за руку, Этьен выскочил на крыльцо. Сумерки еще не рассеялись, что было ему на руку. Застучали сапоги о деревянные ступени лестницы, где-то далеко закричала женщина. Вот уж кому сейчас не позавидуешь.
- Мессир! – щелкнул арбалет, и появившийся из-за угла верховой свалился на землю. Лошадь его дико заржала. – Мессир, кони готовы!
- Молодец, Флоран! – крикнул Этьен, доставая меч. – Давай, иди туда, - он толкнул девушку к конюшне. – Стой там, спрячься и жди!
- Эта с нами, мессир?
Он перехватил поводья и взлетел в седло.
- А ты хочешь оставить красотку эллекину, Ален?
Рыцарь поднял меч, глядя, как на узкую улочку выскакивают новые всадники. Слава Богу, это всего лишь бывшие крестьяне, да еще и не слишком удачливые, если судить по их вонючим стеганкам-гнидникам вместо нормальных доспехов. С их фальчионами ловить против прекрасно сбалансированного рыцарского меча нечего. Вот только оставались луки…
Значит, надо заставить их пойти врукопашную.
- Lichieres pautonnier**! – заорал Этьен, глядя на всадников. – Идите сюда, fils a puterelles*, я надеру вам derriers!
И, не дожидаясь ответа, пришпорил коня, направив его на врага.
*Очень нецензурно
**Нецензурно
***сыны шлюх
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-09 14:47:33)
Люди Уорхэма не сразу поняли, что правила игры изменились. До этого мига внезапность и страх, который наводили эллекин на весь край, были на их стороне. И англичане не встречали в бедном бретонском городке серьезного сопротивления. Одинокий всадник порадовал своей наглостью, но не напугал: один против многих, да они его просто на части изрубят. Очень скоро те, кто захлебнулся кровью, отведав рыцарского клинка, пожалели о своей опрометчивости. Но для этих все уже было кончено, а прочим уже некуда было деваться.
- Это что еще такое?! - разъярился и одновременно восхитился Ричард, нагнавший развернувшееся на тесной улочке побоище. - Найлз?!
- Темно и ветрено, стрелять опасно, только своих положим, - невозмутимо заметил командир лучников. - Да ведь это кто-то из ваших, сэр, - добавил он, предполагая в отчаянно (и небезуспешно) бьющемся против английских мечников человеке вовсе не родню Уорхэма, но кого-то из благородных господ-рыцарей. - Почему бы вам не разобраться с ним, как у вас принято? Гляньте, на нем даже доспеха нет…
Сначала Ричард взглянул на своего сержанта, как на умалишенного. Но замечание на счет доспеха пришлось кстати. А ведь и правда, чем без счета класть на этой улице своих недоумков, которым позже придется как-то и где-то искать замену, почему бы не взяться за дело самому?
Тут рыцарский меч угрожающе покинул ножны, и Уорхэм пришпорил коня с ревом:
- А ну расступись, он мой!
- Этот парень наверняка француз, - с ухмылкой напутствовал своего рыцаря Найлз. А сам снял с плеча длинный лук, неторопливо прилаживая стрелу. Если благородные господа и правда сцепятся между собой, то, даст бог, на улице станет попросторнее, и можно будет попробовать облегчить рыцарский труд.
- Смотрите в оба и ждите подходящего момента, - предупредил он своих людей. - Если нашего сэра укокошат, останемся без жалования и без пойла, ясно?
Отредактировано Ричард Уорхэм (2016-09-10 19:25:35)
Мысль о том, чтобы поскорее, пока это еще возможно, покинуть обреченный Каланель, пришла в голову не только мессиру д'Олерону. На конюшню, где перепуганная насмерть дочь трактирщицы послушно вжалась в стену, примчался сначала немолодой, но все еще крепкий мужчина с арбалетом, за ним дородная женщина, крепко прижимающая к себе сонного ребенка, и юноша, уже знакомый оруженосцам Этьена со вчерашнего вечера. Мужчина начал с того, что настороженно направил свое оружие на Флорана, ночью, посреди эллекина он не доверял никому.
- Оставь, Анри, они нам не враги, - удержал стрелка юноша, и по тому, как неожиданно властно прозвучал его голос, ясно было, что обращается он сейчас не к равному себе, но скорее, к тому, кто ему служит. - Седлай коней. А арбалет… Он взведен? Отдай его мне.
- Берегите стрелы, - буркнул Анри. - Нам бы унести отсюда ноги, пока тот человек задерживает английских псов.
Он кивнул на завязавшуюся на улочке схватку.
- Тот человек погибнет! - воскликнул юноша, для которого численное превосходство англичан было более понятным, чем воинские умения молодого рыцаря.
- На все воля Божья. Разве ж лучше будет, если погибнете вы и маленький Ожье? - философски заметил слуга и бросился выводить лошадей. Одна из которых, а вернее один, мог легко разбить сердце любого ценителя конской стати. Крупный угольно черный дестрие с белой звездой на лбу. А его юный господин медлил, хотя самое время было вскочить в седло и положиться на быстроту и выносливость благородного животного. Он продолжал напряженно наблюдать за чужим боем, с силой сжимая ложе арбалета, но все еще не решаясь пустить его в дело.
Прикончив двоих, ошеломленных, не ожидавших встретить в Каланеле противника, Этьен возликовал. Как ему не хватало доброй драки, пусть даже против убогих вилланов! Один из фальчионов краем задел его по руке, пропитав рукав камзола кровью, но в горячке боя Этьен едва заметил рану. Полно, потом разберется. Если будет это «потом».
- Расступись! – услышал он, а следом и увидел английского рыцаря. Наверняка командира этого проклятого воинства. Что ж, убить его – доблесть…
И тут неприятный холодок пополз по спине Этьена, и клещи страха на миг сжали сердце. За огромной тушей рыцаря и его коня он увидел лучников, уже готовых стрелять. И, кажется, даже костлявый скелет в темном плаще, улыбавшийся ему искрошившимися зубами. Я давно тебя жду, - сказал он – нет, она. – И вот дождалась. Ведь правда? Теперь ты пойдешь со мной, рыцарь?
- Черта с два! – вскричал Этьен, прогоняя видение. Он был здесь, в Каланеле, еще по эту сторону могильной плиты. Где-то во плоти холодный разум считал, как механизм миланских часов: вот рыцарь, вот его доспех против камзола Этьена – шансы невелики, а даже если он Божьим чудом убьет англичанина, стрелки расстреляют его, как мишень на поле. Разум приготовился к смерти, душа же еще не верила ему, отгородившись непроницаемой стеной – Этьен уже приготовился защищаться, а потом, наверное, умереть, когда…
Когда Флоран, вот уж кто не потерял головы, нажал на спуск арбалета. Целил он, кажется, в рыцаря, но то ли от спешки, то ли от выпитого накануне вина взял ниже, чем следовало, и болт полетел в коня.
Бить коней - неблагородно. Но оруженосцу и не полагается быть благородным в своих поступках.
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-12 10:22:57)
Такого поворота дела Ричард не ожидал. Хотя в бою, конечно же, нужно быть готовым ко всему. Верный конь, бесстрашный и всегда ему послушный, внезапно сбился с галопа, и вместо того, чтобы вынести своего рыцаря к цели, начал заваливаться одновременно на бок и на передние ноги. Уорхэм успел соскочить, - нет, не так, вовремя свалиться, приложившись при этом об землю так, что аж в ушах зазвенело, и откатиться в сторону прежде, чем конская туша всем своим весом рухнет на седока. Во рту сделалось солоно от крови, но меч из рук англичанин не выпустил. Он все еще готов был сражаться, не драпать же теперь за спины своих людей?! Подобное было уже слишком даже для не особо радеющего о воинской славе и ценящего свой тощий, но единственный зад Уорхэма. Хоть Ричард и понимал, что пеший против конного в бою - дело неприятное. Что ж, у него все еще есть доспехи, которых нет у противника.
Найлз с чувством выругался. Одна беда с этими сэрами. Хотя тут сэр был не слишком виноват, это им надо было быть внимательнее, предполагая на стороне французов не только одного ненормального полуодетого мечника, но и арбалетчиков. Лучник спустил тетиву, метя не в Этьена, - пристрелить того наверняка все еще мешал Уорхэм и его бьющийся в агонии конь, - а туда, откуда сэра Ричарда некстати попотчевали арбалетным болтом. Следом за командиром выстрелили и остальные: рой стрел обрушился на конюшню и на тех, кому не посчастливилось оказаться рядом.
- Ну, вот, дождались! - прорычал Анри, пытаясь увести коня в укрытие прежде, чем его изрешетит стрелами. Кормилице повезло меньше, еще не видя своей смерти, она услышала свист и самоотверженно повернулась спиной к летящим стрелам, прикрывая собой ребенка. И тут же с хрипом осела на землю, роняя из рук хнычущего Ожье. А юноша наконец-то выбрал цель. Сначала он хотел выстрелить в английского рыцаря, видит Бог, именно это стоило сделать. Но когда эллекин сделал свой залп, арбалетчик выбрал того, кто отдал этот приказ, долговязого лучника, возглавляющего остальных стрелков.
- Да садитесь же вы в седло, пока нас тут не перебили! - завопил слуга. На этот раз юноша его послушался, бросив арбалет, взлетел на вороного и подхватил на руки ребенка, протянутого ему Анри. Черный дестрие нетерпеливо взвился на дыбы, ноша была слишком легка и ничуть его не стесняла, но конь чувствовал запах крови, слышал звуки боя, а потому злился: такова была выучка рыцарских скакунов.
Лучники стреляют очень быстро, но это если они подготовились к бою. Воткнули стрелы в землю перед собой, встали в позицию. Тут им сейчас придется доставать стрелы из мешков и целиться – целиться во все еще скрытого сумерками конного.
Конечно, шансов у него было немного. Кто там из ангелов отвечает за удачу? Проклятые церковники наплодили их, как котят. Вроде бы кто-то из Пап даже буллу издал, чтобы запретить почитание ангелов, не указанных в Библии, но всем на нее…
Тут Этьен понял, что холод уходит. Смерть кивнула ему и отошла.
Я подожду, - сказала она.
И он развернул коня.
Показывать врагу спину – позорно. Но пусть об этом судят болваны, которые рады будут погибнуть за свою честь. Этьен, который всегда стоял на ступеньке ниже, чем благородные графы и бароны, так не думал. В конце концов, останься он в живых, пользы принесет куда больше, чем если погибнет под стрелами англичан.
На глаза ему попался Ален – мертвый, со стрелой в горле, уже застывший в растекающейся луже крови. Не иначе главную жилу рассекли. Значит, у англичан не бронебойные наконечники…
А какая, к черту разница, если на нем лишь камзол?
- Флоран! – заорал он, пнув коня по правому боку и перебрасывая щит на спину. Умное животное – эх, постарался же мессир Валуа со своими конюшими! – тут же отскочило вбок, прикрываясь от стрел чьим-то крыльцом. Кажется, там жил какой-то зажиточный крестьянин. – На коней, живо!
Кто-то уже подал такой же ценный совет, но вряд ли Флоран послушал бы его.
Оруженосец вспрыгнул в седло и даже подал руку девушке, совершенно ошалевшей от происходящего. Впрочем, Этьен мог ее понять.
Он дождался второго залпа и пришпорил коня.
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-15 08:43:32)
- Не стрелять! - В свою очередь заорал Ричард, останавливаясь. - Не стрелять!! Коня мне!
Прихрамывая, бежать за скачущим от тебя прочь несостоявшимся поединщиком было не только смешно, но и бесполезно. Не догонишь. И самым правильным делом было отдать чертового француза, или кто он там такой есть, на растерзание лучникам. Но вся беда в том, что Уорхэм только что некстати влюбился. Не во француза, разумеется, а в гарцующего у конюшни вороного коня. Ах, какой это был конь, какой конь! Англичанину, только что потерявшему своего собственного боевого друга, черный дестрие был мил вдвойне. И если его недумки сгоряча подстрелят благородное животное, цена которому больше, чем все трофеи, что можно выбить из этого никчемного городка, то рыцарское сердце окаменеет от горя, а недоумков придется перевешать в назидание. Но Ричард не собирался доводить дело до подобной крайности.
Он не позволит нынешним владельцам дестрие сбежать, но действовать придется осторожно. Даже если придется организовать погоню, добыча того стоит. Перед ним королевский по стати скакун, и он, сэр Ричард Уорхэм, желает им владеть. Если на небесах есть хоть какая-то справедливость, он будет им владеть.
На благосклонность небес англичанин уповал опрометчиво, потому что как раз в этот миг его щедро осыпали проклятиями те из обитателей Колонеля, которые были еще живы. А души менее удачливых жертв эллекина неслись в чистилище, где их спросят не только за грехи собственные, но добавят и Уорхэму в его небесный список прегрешений. К счастью, Ричард был негодным теологом и верил, что всегда поступает правильно и богоугодно.
Недоумки перестали палить, а вот с лошадью для командира никто не спешил, так что рыцарь обернулся к своим людям в закономерном возмущении.
- Найлз!
Найлз всегда был исполнительным помощником, но на этот раз от него не было никакого проку. С мертвецами вот так постоянно случается.
Ричард тихо выругался, а потом попросту вытолкнул из седла одного из своих мечников. Пешочком пройдется, ему сейчас конь нужнее.
- За ними. В погоню. Шевелитесь!
Отредактировано Ричард Уорхэм (2016-09-15 19:10:33)
Маленький отряд, не объединенный ничем, кроме общего желания всех беглецов выбраться живыми из вихря эллекина, понесся наугад в темноте, озаряемой сполохами занимающегося над Каланелем пожара. На счастье они не заплутали, в городе была всего одна пристойная улица, она же - пересекающая его дорога. Бешенная скачка естественным образом закончилась у запертых ворот, которые уже никто не охранял. Стража, если она и была тут когда-либо, разбежалась спасать свои семьи от англичан.
Анри торопливо спешился, но запирающий ворота брус был слишком тяжел для одного человека, и он вопросительно оглянулся на Флорана, ожидая помощи.
- Чейз… Он кричал «чейз», - тревожно спросил юноша, припоминая команды англичанина, которые он толком и не расслышал, удирая. - Они что же, собираются гнаться за нами?
- Может за нами, может за ним, - слуга кивнул на Этьена. - Только вас на Роланде им не догнать. Если вы сами не выкинете какую-нибудь глупость.
- Меня нет, а остальных?
- На все воля Божья, - привычно отозвался Анри, явно привыкший решать все житейские вопросы подобным образом. Демонстративный фатализм не мешал ему оставаться человеком предусмотрительным, а потому в поводу у Анри, помимо собственной, имелась и лошадь, оседланная им для кормилицы. Той она больше не понадобится, тут точнее некуда.
Юноша мотнул головой, разглядывая девицу, прихваченную чужим оруженосцем у конюшни.
- Вы можете забрать эту лошадь, - наконец, обратился он к Этьену. - Для нее, если она умеет держаться в седле.
Флоран, парень расторопный, тут же спрыгнул с лошади и помог сбить засов. А Этьен лишь вздохнул в ответ на предложение юнца. Что и говорить, слова благородные и великодушные, но… Но не совсем верные.
Нет, право, парень повел себя как истинный шевалье, и теперь Этьен даже понимал, что будет обращаться к нему уважительно, как и следует – если юноша еще и не заслужил рыцарские шпоры и пояс, то всяко куда ближе к ним, чем неотесанный Флоран и покойный ныне Ален. Вот только опыта ему не хватает. Впрочем, откуда мужчине знать, каково ездить на коне женщинам, не нарядившимся в мужскую одежду? Этьен и сам знал это лишь потому, что имел счастье пообщаться с нужной женщиной. Вот теперь знание и пригодилось.
Девица смущенно молчала, явно не зная, что ответить. Этьен посмотрел на нее, целомудренно сидящую за спиной вернувшегося в седло Флорана, и ответил:
- Даже если б она и умела, в дамском седле ей далеко не ускакать, ноги затекут, а эллекин всяко будет рад разогнать девушке кровь, - и эта мрачная шутка прозвучало как-то совсем уж угрюмо под вопли англичан и треск разгорающегося пламени. Этьен знал, что говорит правду. Этой несчастной крестьянке попросту негде было выучиться ездить верхом. И даже обладай она умениями самой Дианы да сиди верхом на Буцефале, в этом адском изобретении быстро ехать было попросту невозможно. – Конь Флорана достаточно силен, чтобы вынести двоих, так что пускай останется так. И у нас мало времени, мессир! Езжаем, и скажите, есть ли поблизости ручей, на котором наши лошади не переломали бы ноги?
Отредактировано Этьен д'Олерон (2016-09-19 08:53:48)
- Вы уже который раз спрашиваете меня про дорогу, мессир, - усмехнулся юноша. - Но с чего вы взяли, что я ее знаю? Да еще в таких подробностях…
Он крепче прижал к себе ребенка и пустил коня легкой рысью, испытывая объяснимое желание поскорее оказаться подальше от агонизирующего в вихре эллекина городка.
- Неподалеку должна быть развилка, - добавил Анри, - Одна дорога ведет на Брест, по другой можно добраться до Ланьона, третья забирает восточнее, можно выехать аж к Сен-Брие. Не сразу, конечно же, отсюда довольно далеко до берега.
Кажется, до развилки будет еще старый мост через реку. Про остальное отчего бы вам не спросить свою крестьянку, она ведь местная.
За спиной полыхнуло в полную силу, напоминая, что нужно торопиться, и слуга поспешил последовать за своим юным господином, более не полагаясь на скрывающую их бегство темноту: зарево занимающегося над Каланелем пожара соперничало с поздним и скупым осенним рассветом. «Им бы держаться вместе, - думал Анри, торопя коня. - Так безопаснее». Но незнакомый рыцарь казался ему слишком молодым для того, чтобы нести ответственность за такой вот объединенный отряд. Да он в общем и не пытается решать за всех. Слуге не хватало того, кто будет решать за всех так, как положено на войне. но Господь не всегда посылает годных вождей целым армиям, так что глупо ждать, что он расщедрится ради них.
Только потеряв Найлза, Уорхэм осознал, как ему не хватает долговязого. Ведь это именно он грозился, что объехал все окрестности дрянного бретонского городка и изучил все тропки и дороги вокруг Каланеля. Теперь это знание пропало всуе.
К тому же эллекин сделался неуправляем. Солдатня дорвалась до грабежа и резни, и отвлечь ее от любимого дела было непросто. Когда Уорхэм собрал, наконец, годный к преследованию отряд, французов и вожделенного англичанину вороного уже и след простыл. Понятно, что в городе они прятаться не станут, но куда направятся?
- Полезай на колокольню, Вилли, - велел Уорхэм знатоку епископской задницы. - Посмотришь, что к чему, и куда упорхнули наши французские пташки.
Люди его тем временем выволокли из трактира растрепанную женщину, швырнули прямиком под копыта коня Ричарда: мадам Жанна выла от страха, размазывая по лицу слезы.
- Пощадите, добрый господи-ииин, не берите грех на душу!
Уорхэм поморщился. Оставлять в живых такие вот никчемные создания божьи он не любил, какой от них прок? Но от этой, даст бог, прок найдется.
- Твои постояльцы, кто они?
Лошадиная морда угрожающе нависла над скорчившейся на земле трактирщицей.
- Так откуда ж мне знать, добрый господин, - жалобно всхлипнула та. - Разве ж они мне отчитываются?!
- Не ври мне, шлюха безмозглая. Ваше ушлое племя все примечает, подслушивает, подглядывает, с того и кормитесь. Откуда они ехали? Куда?
- В Ланьон! - с готовностью выкрикнула Жанна. Это она действительно знала. Дочь мельком обмолвилась, что путники обсуждали дорогу на Ланьон. При мысли о дочери сердце трактирщицы сжалось, и она затравленно оглянулась. Жанеттты-младшей нигде не было видно, а главное, не было слышно ее криков. Неужели, спряталась? Неужели, не найдут?
Во дворе трактира, не умолкая, брехала большая лохматая псина. Билась на цепи от вида рыдающей хозяйки. Самые нетерпеливые из лучников уже потянулись за стрелами, но Уорхэм остановил их властным жестом.
- Твой пес?
- Мой, господин.
- След брать обучен?
- Да, господин.
- Покажи моим людям комнаты своих постояльцев, если какие-то вещи там остались, тащите все сюда, - велел Ричард.
Вы здесь » Время королей » ➤ Столетие раздора » Когда эллекин спустился на землю
