Стоя на галерее донжона, барон Мирпуа, - нынешний единоличный, заботливый и справедливый хозяин земель, которыми уже больше столетия владели его предки, - задумчиво провожал взглядом уходящее на покой солнце. В природе царили покой и умиротворение, но не было покоя и умиротворения в сердце Пьера Роже.
Люди счастливы тем, что не ведают своей судьбы. Так и барон не ведал, что жить ему осталось меньше месяца, что уже к исходу сентября над башнями Мирпуа взметнется стяг Монфора, с которого воинственный северный лев будет скалиться на окрестные поля и виноградники, что дети его на долгие годы сделаются файдитами, а фамильные владения будут утрачены навсегда. Всего этого Пьер Роже, к счастью своему, не знал. Но и того, что он знал, с лихвой хватало для того, чтобы наложить на чело рассудительного южного сеньора печать невеселых дум.
Война обрушилась на их дом внезапно, а может, они сами были слишком самоуверенны и беспечны, пьяны своей южной свободой, разобщены, горды и заносчивы. Как вышло так, что им нечего противопоставить армии франков? Отчего граф де Фуа не спешит на помощь виконту Тренкавелю? Отчего граф Тулузский принял крест и сражается на стороне крестоносцев? Неужели бесчестная осторожность теперь станет из уделом? Так много вопросов, и все одинаково неприятны. Если бы его старый друг Бедельяк поехал в Арагон другой дорогой, быть может, Мирпуа не пришлось сейчас беспокоиться о судьбе сына и о том, куда может привести их всех желание Пьера Роже во что бы то ни стало сражаться под Каркассоном.
Барон тяжело вздохнул. Он завидовал молодым, еще не знающим сомнений в своей правоте и готовым платить за нее любую цену, даже самую кровавую. Вот, например, Раймон де Ниорт… Собственно, отчего вдруг он вспомнил о Раймоне? Да потому, что молодой рыцарь как раз вышел на галерею, нарушив одиночество Мирпуа-старшего.

- Благополучны ли вы, эн Раймон? - на правах радушного хозяина спросил барон. - Если ваши люди хоть в чем-то нуждаются, дайте мне знать.

- Опытных солдат почти не останется, - подумав, признал барон. - Но и Мирпуа пока ничего не угрожает. Война далеко.

«Всего день пути, - напомнил он себе, - Армия никогда не движется так же стремительно, как небольшой конный отряд, так что, в случае чего, дня три-четыре».
Разумеется, если франки двинутся на его земли, в замке мигом станет тесно от беженцев из окрестных деревень. Среди них будут и мужчины. Крестьяне, а не солдаты, но сражаться за свою жизнь готов каждый, обучен ли он этому, или всего лишь оказался в безвыходном положении. Даже женщины, если придется, поднимутся на стены, однако, окажется ли этих усилий достаточно для того, чтобы отстоять замок, барон не знал.

- Я уповаю на то, что северное нашествие закончится под Каркассоном, - добавил Пьер Роже, провожая взглядом багровый край заходящего солнца. -  И на то, что наш граф скоро опомнится, и его вассалам не придется сражаться за свои дома и земли в одиночестве. Я слышал, эн Раймон, что франков многие и многие тысячи. Сколько людей, по-вашему, может быть достаточно для того, чтобы удержать замок, когда под его стенами окажется такая армия?

Отредактировано Пьер Роже де Мирпуа (2016-09-17 20:56:06)

- Я понимаю, почему вы отправляетесь туда, эн Раймон, - кивнул барон. - Не понимаю, скорее, отчего прочие не следуют вашему примеру. Да, мы не вассалы Тренкавеля, и земли Мирпуа - уже не вотчина виконта. Но беда, явившаяся на Юг, такова, что думать стоит не только о соблюдении вассальной клятвы, а о судьбе всего края. А еще граф Раймон… Что ж, его бог ему судья, а не я. А я уже распорядился готовить замок к обороне, и хорошо, что сейчас конец лета. Провизии достаточно. Правда вода…
Мирпуа недовольно пожал плечами, но с жарой он ничего не мог поделать, как и с тем, что реки обмелели, а колодцы совсем не так полны, как хотелось бы. Ну так и осада пока только на словах…

Собеседник заговорил о другом, и барон глянул на молодого рыцаря с сочувствием. Кажется, все эти отважные юноши, и его сын, и Ниорт, и прочие слишком близко к сердцу приняли итог утренней схватки с франками. У Пьера Роже точно такой же настрой. «Никогда себе не прощу…»
- На войну нужно отправляться со спокойным сердцем, эн Раймон. Чувство вины за то, что уже нельзя исправить, вынуждает нас совершать новые ошибки. Не корите себя. Ни вы, ни я не можем знать, как обернулся бы бой, если бы вы удержали моего сына от той атаки. Насколько я знаю, донны Агнес уже не было в лагере ее похитителей, значит, виконтессу вы бы не вызволили. А вот этого предугадать не мог никто.
Мирпуа понимал, что раз крестоносцы ждали нападения, внезапным оно бы не стало в любом случае. Хорошо, что его вспыльчивому сыну все же хватило здравомыслия прервать бой, сохранив жизни и французам, и своим людям. Иначе все могло закончиться куда хуже, и в Каркассон уже некому было бы ехать.

Отредактировано Пьер Роже де Мирпуа (2016-09-18 18:44:18)

Барон невесело усмехнулся. Молодой Ниорт вспомнил о Святой земле, а Пьер Роже думал о том, что никогда не чаял дожить до того дня, когда окажется кем-то вроде сарацина.
«Еще не до конца осознали, с чем именно столкнулись»
Да куда уж яснее теперь. Если вспомнить о настойчивости, с которой крестоносцы раз за разом отправляются в Палестину, самое время по-настоящему испугаться за судьбу Окситании. Те же самые славные имена, те же самые люди. Только на месте обидчиков веры Христовой теперь не эмиры и султаны, а их собственные южные соседи. Это было бы глупо, если бы не оказалось так страшно.

- Я отправлю гонца с посланием к вашему отцу, эн Раймон. Объясню ему, что случилось, - пообещал Мирпуа. - А вы пообещайте, что ваш родитель дождется вас из-под Каркассона так же, как дождался из Святой Земли.

Ниорт-старший уже привык к тому, что его сын далеко от него, что он ежечасно подвергает свою жизнь опасности, сражаясь. У барона Мирпуа еще не было подобной привычки, сын его никогда еще не покидал отчий дом надолго и не воевал по-настоящему.

- Всех вас есть, кому ждать, - добавил Пьер Роже. - Я скорблю о ранении Перейля, эн Раймон мог бы легко удержать моего сына от необдуманных поступков. Теперь же ему придется учиться сдержанности, оказавшись лицом к лицу с врагом, который не прощает ошибок.

- О чем вы, эн Раймон?

Пьер Роже выжидающе посмотрел на своего собеседника. Не терпелось узнать, что еще успел натворить его вспыльчивый сын, раз даже товарищи полагают, что он ошибается или готов ошибиться. Мысленно барон прокрутил в памяти разговоры в донжоне. Нет, там молодые люди казались единодушными в своем желании дать отпор нашествию. И спорили больше со старшими рыцарями, чем между собой. Тогда о чем речь?

- Даже не знаю, как мне воспринимать ваши слова, - добавил Мирпуа озадаченно. - Вы ведь не хотите сказать, что эну Пейре не стоит ехать под Каркассон?
Такого поворота в разговоре он мог ожидать от Бедельяка, а подобных мыслей - от дочери или даже от себя самого, но не от Ниорта, заметно и непоколебимо убежденного в том, что с крестоносцами  можно и нужно только сражаться.
- Или вы думаете, что ему не стоит более пытаться вызволить донну Агнес? - припомнил еще одну спорную точку в разговоре барон. - Признаю, дело практически безнадежное, хоть эн Арнаут и не хочет с этим смириться. Но зато безусловно благородное.

- Мой сын возлагает на этого человека ответственность за удачное бегство графа, засаду в лагере и ранение кузена. Уверен, у него есть основания так считать. Но даже несмотря на эти доводы, я не сразу согласился с тем приговором, что просил для пленника Пейре. Не сразу. Но согласился, - повторил барон размеренно. Чувствуя при этом такую же сложность с подбором верных слов, как и его собеседник.
- Наказание вопреки традициям рыцарства. Но мы в отчаянном положении, эн Раймон. Резня, что учинили франки в Безье, вызвала к жизни не только гнев и чувство отмщения. Она породила страх. Многие напуганы, сеньоры не спешат сражаться, а городские советы готовы сдавать города без боя, чтобы не разделить участь безьерцев. Нужно переступить через этот страх, пусть даже ценой жестокости. Пускай незваные гости знают о том, что мы не боимся их. Разбойника мы назовем разбойником, даже если он прикроется рыцарским штандартом. Осудим, как разбойника. И как разбойника покараем.

Мирпуа пристально вгляделся в лицо молодого рыцаря. Понимает ли тот его.
Даже если не понимает сейчас, возможно, поймет позже.
- Я вынесу этот приговор без особой радости, - заключил барон. -  Потому что знаю, что буду несправедлив к пленному. Но северянам нужно преподать урок, такова жестокая необходимость. Не беспокойтесь о том, что мы дадим им повод для новых грабежей. Они уже получили право на беззаконие папской буллой. Папа простил их заранее. А мы - не простим.

Отредактировано Пьер Роже де Мирпуа (2016-09-21 08:26:31)

- Я не говорю о доблести. Речь о возмездии, эн Раймон. А мой замок… Он под ударом с того самого мига, как первый крестоносец ступил на землю Окситании. Ведь мы все тут еретики, друг мой. Каким бы снисходительным к северным пришельцам я ни был, меня и мою семью ждет костер. Но довольно об этом. Война вынуждает нас совершать жестокие и неприятные вещи, но таков уж этот мир.

Вера сеньора Мирпуа объясняла несовершенство мира проще, чем это делали католики. Не люди со своими грехами сотворили его таким, а отец Лжи. Значит, и виниться не в чем. Добрые люди были снисходительны к человеческим слабостям, а проливать кровь возбранялось только Совершенным. Но Совершенным эн Пейре не был. Хотя вряд ли крестоносцы обратят внимание на это различие.

- Мне жаль северянина, эн Раймон, - добавил барон. - Если бы он явился в мой дом, как друг, как путник, что ищет приюта, я был бы рад оказаться гостеприимным хозяином. Но он враг. И воздастся ему, как врагу. К тому же я уже дал слово моему сыну. А значит, все уже решено.

Франки станут мстить ему? Быть может, но не раньше, чем падет Каркассон. Но ведь он выстоит? Он просто обязан выстоять.

- Если бы моему сыну посчастливилось захватить в плен графа де Понтье, я счел бы ваш совет дельным, эн Раймон. Но этот рыцарь… Он один из тысяч. Кто побеспокоится о его судьбе кроме, разве что, его родственников, если они у него есть. Скажите мне, окажись вы на месте виконта Тренкавеля, вы бы сдали город врагу ради того, чтобы спасти жизнь своей жены? А теперь подумайте, какое дело вождям этого проклятого «крестового» похода до одного единственного соотечественника, неудачно оказавшегося в плену у еретиков?  Если франки решатся осадить Мирпуа, разве их остановит такая мелочь?

Барон не понимал настойчивости молодого рыцаря. Хотя уже начал догадываться, что и этот тоже что-то недоговаривает. Так же, как и его сын. Дался им всем этот француз!

- Прошу вас, не призывайте меня к позорной осторожности, эн Раймон. Я не боюсь франков и не стану, в случае чего, прятаться за спину пленного, спасая свой замок. Если бы я опасался дать крестоносцам повод, я еще вчера не выпустил бы ни вас, ни моего сына за эти стены и запретил бы вам нападать на людей графа.

- Те, кто обязан франку жизнью?

Облегченно вздохнув, Мирпуа позволил себе скупую улыбку.

- То есть уцелевшие люди графа, которые сейчас улепетывают к своим? Этим, эн Раймон, мой замок не взять, даже если на стенах останусь только я и моя ключница. Я успокоил вас, надеюсь?

Барон на миг задумался, а потом добавил:

- Хотя, знаете, если кто-то из франков вернется и попытается вызволить пленника, я признаю, что был о северянах куда худшего мнения, чем они того заслуживают. Жаль, что у меня нет времени и настроения на подобные опыты. Придется выставить голову казенного над воротами на всеобщее обозрение. Чтобы свои не забывали, а чужие лишний раз не стучали.

Отредактировано Пьер Роже де Мирпуа (2016-09-21 20:17:41)