- Красавиц, вроде вас, миледи, - исключительно в башнях, - ухмыльнулся де Венденаль. Возможно, барон де Бриенн и был бы счастлив узнать, что леди Хайденгем терзается в мрачных казематах Ноттингема вместе с настоящими разбойниками, но шериф понимал также, что история с хозяйкой Данфорта окажется на слуху и на виду у обитателей всего графства. И ему дОлжно демонстрировать в этом деле суровость и непреклонность закона, но не самодурство и ненужную жестокость. Первое укрепит его власть в Ноттингемшире, второе – приглашение к жалобам и бунтам.  К тому же даже покои вверенного сэру Уильяму замка обладают столь надежными стенами, узкими окнами и массивными запорами, что мало чем отличаются от темниц.
- Лично я готов сделать все возможное, дабы скрасить ваше незавидное положение, леди Ровена, - двуличный интриган старательно демонстрировал сожаление. – В мои обязанности входит необходимость осудить вас, но я не собираюсь вас мучить. Так что вы всегда можете рассчитывать на помощь служанки и общество священника. Второе я вам особенно рекомендую…
Де Венденалю уже успели доложить, что в Ноттингем прибыл епископ Кавентри, и шериф, удовлетворенно кивнув, добавил:
- После вечерней мессы, полагаю, преподобный де Нонан навестит вас, он – добрый и великодушный пастырь, и не оставит без утешения заблудшую душу.
«А кроме того, он один из ваших будущих судей. И мне надо успеть «обрадовать» епископа, в красках живописав ваши провинности. Да и с девицей де Редверс не мешает повидаться. Ведь она – жизненно важная для обвинения свидетельница».

- Не понимаю, о чем вы говорите, моя драгоценная леди, - с заметным высокомерием в похолодевшем голосе отозвался сэр Уильям.
Ну что за охота глупой пташке испытывать на прочность прутья клетки? В одном дама безусловно права, ее судьба уже решена. Было бы куда удобнее для всех, в том числе и для самой узницы, если бы она перестала болтать о справедливости, а просто покаялась бы в том, чего не совершала, и постаралась смягчить покорностью уготованную ей участь.
- По правде сказать, вы должны быть благодарны мне за то, что я доверил именно барону де Бриенну опеку над вашими владениями. Он наведет там порядок, и вес мы вздохнем с облегчением. Или вы опасаетесь, что сэр Бриан окажется слишком суров с вашими приятелями из Шервудского леса?.. Видите ли, леди Ровена, - де Венденаль победоносно усмехнулся. - Я готов пропустить мимо ушей показания глупой старухи. Но украшение, что нам делать с ним?
Барон де Бриенн великолепно все устроил, осталось показать ожерелье воспитаннице епископа, девица конечно же его узнает (женщины никогда не забывают о своих побрякушках), свидетели это запомнят, секретарь запишет. А леди Хайденгем никогда не сможет объяснить, как украшение дочери графа Девона оказалось среди ее вещей. Отличный план, сэр Бриан знает толк в организации мести. Де Венденалю нравилась подобная обстоятельность.

Настроение преподобного де Нонана, собственно, как и множества других людей в старой доброй Англии и не только, формировалось под влиянием нескольких факторов. Даже распоследнему виллану после сытного обеда, невзирая на скудность продуктов, его составляющего, жизнь кажется куда краше, а завоеватель-норманн не так отвратителен. Что уж говорить о представителях правящего класса, таких, как епископ, чью трапезу составляли все мыслимые гастрономические изыски. По крайней мере, в гостях преподобный требовал самого лучшего, это в своем собственном подворье можно было экономить, особенно на заезжих дармоедах вроде барона де Бриенна. Посему, завершив обед в компании прекрасных дам, чьи покорные (пускай даже притворно) лики радовали глаз, епископ отправился в свои покои для размышлений перед вечерней. Попросту – поспать. Он также распорядился разбудить его заблаговременно, чтобы иметь возможность пообщаться с ноттингемским духовенством до самой службы. Каково же было его удивление, когда, сопровождаемый все теми же девицами, он узрел шерифа и леди Ровену, въезжающих в замок – преподобный не думал, что барон де Венденаль так быстро справится. Такой управленческой эффективности можно было позавидовать, что епископ незамедлительно и сделал, но виду не подал. Все равно себя он считал самым лучшим шерифом, а тех, кто способствовал его низвержению – круглыми завистливыми дураками.
- Дражайший барон, я рад вас видеть, и благодарю за гостеприимство, оказанное мне в вашем замке. Даже в ваше отсутствие чувствуется забота и твердая рука хозяина, - немного лести де Венденаль заслужил, а епископ знал, когда стоит подмаслить. – Миледи Хайденгем, не думал, что судьба так скоро сведет нас снова. Неисповедимы пути Господни, - кротко добавил де Нонан, мысленно ликуя. Уж теперь Ровена, которую везут, будто зверя в клетке, точно пожалеет об отказе. А ведь стоило ей только поунять немного собственную гордыню… Которая, кстати, является одним из смертных грехов, и возмездие не заставило себя ждать. – Барон, позвольте представить вам миледи де Редверс, мою подопечную, а также миледи Левертон. – Епископ замешкался, не зная, как поступить. Пускаться в объяснения по поводу миледи Рунильды сейчас, или же повременить? Однако природное желание показать себя знатоком ситуации и непрошенным советчиком взяло верх. – Юная дева здесь по странному обвинению в браконьерстве, думаю, она сама вам объяснит, в чем дело. Также вам стоит поговорить с неким мсье де Круасаном, кажется, - епископ поморщился, вспоминая неучтивого рыцаря. – В общем, дел невпроворот, дорогой шериф. И, кстати, скоро вечерня, на которой я рассчитываю увидеть и вас, и всех милых дам. Господь ждет своих детей в доме своем, - эстет в епископе взял верх над законником, и он жаждал лицезреть этот цветник в соборе. А уже потом пусть их судят и в казематы отправляют.

Отредактировано Хьюго де Нонан (2012-05-16 12:13:56)

«Да на черта мне сдалось её исповедовать!» - мысленно выругался епископ, помянув главного врага рода человеческого без малейшего зазрения совести. Обед все ещё приятно болтался во чреве, так что упоминание об ужине не вызвало у епископа ответного энтузиазма. Ещё раз победоносно заявить Ровене, что она сделала единственно возможный неправильный выбор, отказав ему не далее, как вчера? Удовольствие так себе. А вот если бы прилюдно строптивицу пинать двузначными намеками да издевками… Епископ чуть не облизнулся, представляя эту картину, но вовремя спохватился и придал своему лицу вид суровый и аллегорический – суд божий в действии. Одной из отличительных черт де Нонана, позволивших ему так долго держаться на плаву, была гибкость. Единственное, для чего ему нужна была Ровена на вечерне – это возможность побахвалиться перед де Бриенном, демонстрируя свое влияние на шерифа. Однако где барон? Вот именно, барона здесь нет, а вступать в спор с владельцем замка, представителем закона и союзником ради призрачной надежды на то, что через пару дней, дай-то бог, де Бриенн узнает, что епископ милостиво распоряжался судьбой миледи, смысла не имело. Пословица о своем уставе в чужом монастыре для епископа была сейчас руководством к действию.
- Вы совершенно правы, шериф, Господь не покинет миледи и в стенах вашего замка, ведь он милостив, даже к нарушителям законов, - величественно изрек епископ. – Всему свой черед, всему свой черед, - резюмировал он. – Вы прибыли как раз вовремя, вы ещё успеете приготовиться к вечерне. Не зря Господь и король наш, Ричард, благоволят к вам, шериф – все вы успеваете, все у вас к месту, - мед полился из уст епископа, словно он и правда так думал.

Отредактировано Хьюго де Нонан (2012-05-29 09:46:16)