Марвин, сидя на корточках в каменном застенке, размазывая соленую влагу по чумазым щекам, тихо скулил, как побитая собачонка. Мальчишке было безумно страшно, невыносимо одиноко и холодно. Тощее тельце сотрясалось от озноба и от рвущихся наружу рыданий. Саднила раненая нога, и Марвин тщетно пытался устроиться поудобнее, чтобы немного заглушить боль.
Куча полусгнившей соломы в углу немилосердно воняла. По стенам сырой камеры расползалась серая плесень. Пол покрывала отвратительная жижа непонятного происхождения. Привыкший к нищете и лишениям с детства, Марвин даже не предполагал, что когда-нибудь очутится в таком кошмарном месте.
В непроглядной темноте  все звуки казались странными и пугающими. Где-то рядом слышались протяжные стоны, отчаянные мольбы и жуткие ругательства. Особенно боялся Марвин нахальных крыс, которых, как он убедился, было здесь в достатке. Вдруг набросятся и сожрут заживо?
Ну, почему столько несчастий свалилось на его бедную голову? А ведь утром еще казалось, что жизнь не так уж плоха... Косуля, которую удалось выследить и подстрелить, стала бы отличным обедом для его изголодавшейся семьи.
Вспомнились жалобные просьбы младших братишек и сестренок, которые с надеждой интересовались, что они будут есть сегодня. Резанул серце образ матери, ее изможденное болезнью и страданиями лицо и наполненные тоской глаза. "Пропадут они без меня", - с горечью подумал паренек.
Надо же было так глупо попасться! Мальчишка, чтобы не разрыдаться в голос от безысходности, с силой укусил собственный кулачок. Леди Рунильда, к которой он всегда относился с благоговейным трепетом, как могла, защищала своего виллана. А кончилось дело тем, что сама пострадала за него, Марвина.
Что же с ним теперь будет? Наверняка казнят... Или ослепят, что еще хуже... Марвин второпях вспоминал все известные ему молитвы, умоляя Бога сжалиться над ним, но слова не шли с языка доведенного до полубредового состояния паренька.
Он не сразу поверил, что кто-то обращается к нему с вопросом, а когда поднял голову и увидел фигуру незнакомца по ту сторону решетки, то дернулся и попытался даже вскочить на ноги, но обессилевшее и затекшее от неудобной позы тело не слушалось, и Марвин нелепо плюхнулся назад. С мольбой глядя на мужчину, узник почти прошептал:
- Сэр! Прошу Вас! Я - Марвин, виллан Левертонов. Во имя Господа нашего заклинаю, если вдруг доведется встретить мою мать, Дейзи, скажите, что я всегда любил ее... И... и... - тут мальчишка не выдержал, лицо его искривила судорога. Марвин прервался на полуслове и тихо заплакал...

Отредактировано Марвин (2012-05-12 21:11:10)

Марвин, видя, что незнакомец не удаляется, равнодушно кивнув, как ожидалось, а, напротив, с участием продолжает интересоваться его судьбой, зарыдал еще горше и отчаяннее. Ведь известно, что жалость расслабляет. Вот и Марвин, убедившись, что кому-то может быть небезразлична его участь, страстно оплакивал не только свою, такую, как оказалось, коротенькую жизнь, но и лил слезы по мамке, братишкам и сестренкам, а, главное, душа надрывалась оттого, что нечаянно виллан подвел хозяйку, леди Рунильду, которая всегда была так добра к нему...
Слез накопилось так много, что мальчишка сам испугался их обилия, однако, захлебываясь и сотрясаясь всем телом, Марвин вдруг внутренне вздрогнул, озаренный ужасной мыслью. Какие вести принесет этот человек его обезумевшей от горя матери, если вдруг и правда повстречает ее когда-нибудь? Расскажет о том, что ее старший сын, считавшийся надеждой и опорой, разнюнился накануне казни, подобно сопливой девчонке? Мало того, что из-за своей самонадеянности и неосторожности оставил всю семью без кормильца, так еще и не сумел достойно встретить последнее в жизни испытание?
Ну, уж нет, не таким должен он остаться в памяти этого незнакомца, которого само Провидение, вероятно, послало для того, чтобы бедная мать не маялась от неведения по поводу  бесследно пропавшего сына!
Мужчина тем временем оказался на корточках по ту сторону решетки. Марвин, собрав в тугой комочек всю свою волю и уже не обращая внимания на зловонную жижу на полу застенка, почти ползком перебрался поближе к выходу из камеры и вцепился руками в железные прутья.
Силясь разглядеть лицо собеседника в полумраке, ибо факел, закрепленный в коридоре, больше чадил, чем освещал пространство, паренек торопливо заговорил:
- Я косулю подстрелил. Не из шалости, нет, сэр, не подумайте ничего дурного... Мамка больная лежит, подняться не может который день. А нас у нее шестеро, я самый старший, младшие не понимают ничего, есть просят постоянно. Вот я и отправился раздобыть что-нибудь на пропитание. Тут косуля эта. Я и завалил ее одним выстрелом, - восторг охотника на мгновение блеснул в еще непросохших от слез глазах Марвина.
Мальчишка тяжело вздохнул и продолжал:
- Ну, а дальше вот что было. Леди Рунильда поймала меня, отругала, конечно, но этим дело не закончилось. На дороге всадники появились, так хозяйка моя пыталась косулю эту, будь она неладна, спрятать. Только они все равно догадались, что к чему. Я сбежать хотел, но они меня подстрелили, вот, глядите-ка, ранили в ногу. И верите ли, сэр, леди Рунильду тоже привезли сюда, в Ноттингем, а ведь она ни в чем не виновата! - тут Марвин запнулся, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, прервав тем самым свое сумбурное повествование.

Марвин замер, не в силах поверить услышанному. Не иначе, как сам Всевышний снизошел к нуждам маленького виллана и послал незнакомца в ответ на горячечные мольбы парнишки.
Оторвав побелевшие от холода пальцы от решетки, Марвин поежился, попытался поправить  сползший с остренького плечика рукав изорванной почти до лохмотьев рубашки, которую лишь с большой натяжкой можно было считать одеянием, достойным такого громкого названия. На глаза вновь набежали непрошенные слезы, но мальчишка, закусив губу, справился с приступом слабости. Он уже понял, что стоит только распуститься и начать жалеть себя, и источник соленой влаги становится почти неиссякаемым.
- О, сэр! - красноречивый, полный затаенной надежды взгляд, пытливо вперенный в лицо мужчины, и молитвенно сложенные у груди грязноватые ладошки юного виллана говорили больше, чем слова благодарности, которых растерявшийся от неожиданности паренек не находил.
- О, сэр! Да одарит Вас Всевышний своей милостью за доброту! - Марвин даже оживился немного, почти позабыв о том, где он находится и что его ожидает.
- Леди Рунильда - она красавица, сэр, Вы ни с кем ее не спутаете. Она совсем-совсем особенная, если встретите, непременно узнаете.  Глаза в самую душу смотрят, обман сразу чувствует...  Я проверял, лучше ей не врать,  а то так рассердится, что только держись. Тоненькая, как деревце молодое, но сильная. Любит гулять одна по утрам, я иногда наблюдал за ней украдкой, так, чтобы она не заметила. Слышал, как она напевает тихонько сама себе, а перед этим по сторонам посмотрит, не видит ли ее  кто.  Платье на прогулку обычно простое надевает, ну, примерно, как наши девушки носят. Сэр, а Вы правда сможете ей передать от меня весточку? Тогда скажите ей, умоляю Вас, что я так виноват перед ней и прошу простить меня.
Вдруг Марвин охнул, пронзенный страшной догадкой:
- Сэр, а если ей из-за меня беда грозит, хозяйке моей? Но она же тут ни при чем, совсем ни при чем, клянусь Вам, - последние слова мальчишка произнес почти в полный голос, позабыв о том, что мужчина предостерегал его, призывая к тишине.

Отредактировано Марвин (2012-06-14 00:18:41)

Ободряющие слова незнакомца, а, главное, уверенный тон, каким они были произнесены, заронили в гулко бьющемся сердце юного виллана крохотные зернышки надежды на изменение его прискорбной участи.

Марвин еще толком не понял, что задумал мужчина, представившийся Алланом и попросивший называть его просто по имени, без титулов, но размышлять и удивляться было некогда. Мальчишка, разумеется, и мечтать не мог о том, что сумеет выбраться из заточения. Он несказанно рад был уже и тому, что Всевышний не оставил его мольбы без внимания, ведь послал же этого человека, пусть и не для спасения недостойного своего раба, обреченного на справедливое наказание, но хотя бы для того, чтобы юный виллан в свою последнюю ночь не сходил с ума от отчаяния, одиночества, тягостного ощущения вины перед своими близкими и невозможности известить их о том, как он окончил свою бренную жизнь.

Тюремщик, так некстати прервавший беседу, взглянул на него с долей отстраненного любопытства, и Марвин почувствовал, что еще совсем немного, и нежданно-негаданно появившийся шанс ускользнет безвозвратно. Мужчины уйдут, ведь оснований для того, чтобы задерживаться здесь, в промозглом и наполненном смрадными испарениями коридоре тюрьмы, не было.

Он вновь останется один в этом кошмарном месте, мрак будет наползать со всех сторон, непонятные шорохи и звуки пугать почти до обморока, а холод пробирать до самых костей. Будет казаться, что визит Аллана и разговор с ним только привиделись, родились в воспаленном воображении истощенного и измученного мальчишки.

Марвину не нужно было сильно напрягаться, чтобы разыграть небольшое представление. Смышленый мальчишка шустро отполз немного в сторону. Он знал, что на таком расстоянии из-за скудного освещения его лицо будет почти неразличимо. Марвин резко опрокинулся на спину. Тщедушное тело виллана выгнулось тугой дугой и задергалось в судорожных конвульсиях, из горла вырывались протяжные стоны страдания и боли. Слегка приподнявшись и вытянув тощие руки в сторону решетки, узник прошептал:

- Воды! Сжальтесь надо мной! Дайте, прошу вас, глоток воды! Я не ел несколько дней. Ради Господа нашего! Помогите! Умираю!

Марвин поперхнулся на последнем слове, закашлялся, бессильно опустил голову на пол и замер без движения, стараясь не дышать, но не переставая наблюдать за происходящим сквозь полуприкрытые ресницы.

Паренек, как мог, выполнил все, что от него требовалось. Теперь оставалось ждать, что из этого выйдет…

Представление оказало ожидаемое воздействие, растопив сердце тюремщика, который удалился, чтобы, по  всей вероятности, как-то помочь маленькому виллану. Мыслимое ли дело, решиться принести узнику, да еще в неурочный час, не только  питье, но и тряпицу, чтобы тот не окоченел окончательно? Да кто же этот Аллан такой, что стражник и спорить не стал, а покорно отправился делать то, что ему так настойчиво посоветовали?     
Заметив, что они с Алланом остались одни, и зная, что вряд ли стражник отлучился надолго, Марвин осторожно пошевелился, чуть переменил позу, попытавшись улечься поудобнее, и лукаво взглянул на мужчину. На бледных, почти бескровных губах мальчишки расцвела озорная улыбка, вызванная похвалой собеседника.
Шелестящим  шепотом, торопясь и волнуясь, Марвин продолжил описание своей хозяйки. Он старался ничего не упустить, успеть передать все самое важное, по его мнению, ведь по этим приметам предстоит Аллану отыскать леди Рунильду, а уж та, если будет на свободе, обязательно расскажет Дейзи, его бедной матери, обо всем, что случилось этим утром. 
- Волосы у моей госпожи, - мальчишка помедлил, вызывая в воображении образ леди Рунильды, - цвета каштана спелого, и блестят, переливаются, когда солнышко светит...
- А еще, Аллан, - Марвин запнулся, непривычным для маленького виллана было такое простое  обращение, - носит моя хозяйка кольцо диковинное. Дорого оно ей, похоже, потому как не снимает она его никогда. Всегда оно у нее на руке, верите ли? Красивое оно, кольцо это. С узорами замысловатыми. Глаз не оторвать! И вроде написано там что-то. Я на кольцо засматривался, а однажды осмелился, да и спросил у нее, что, мол, знаки-то означают. Рассмеялась хозяйка, видно, дерзостью мое любопытство показалось, но ничего не ответила...
Марвин замолчал и вдруг вспомнил, как днем, когда пленникам разносили обед, о нем даже не подумали, прошли мимо, лишь брезгливо взглянули в его сторону и махнули рукой. Отчаявшемуся, впавшему в оцепенение и обуреваемому тягостными думами мальчишке было тогда совсем не до еды, а вот сейчас голод настойчиво дал о себе знать. Виллан сглотнул слюну...

Отредактировано Марвин (2012-05-16 03:22:16)

Как Марвин и предполагал, тюремщик не заставил долго себя ждать, однако пока тот отсутствовал, мальчишка все же сумел добавить в свой незамысловатый рассказ о леди Рунильде кое-какие важные подробности. Маленькому виллану было приятно, что новый знакомый оценил его наблюдательность. Бледное личико мальчишки вспыхнуло от радостного смущения. Марвин совсем не привык к тому, чтобы его хвалили, ибо редко от кого, кроме отца да матери, доводилось ему слышать одобрительные слова.
Тюремщик что-то бурчал, вероятно, пытаясь за напускной суровостью скрыть удивление от своей неслыханной щедрости, но все же Марвин чувствовал, что в  голосе мужчины нет ни настоящей злобы, ни, тем более, угрозы.
Впрочем, сейчас Марвин оказался не способен  размышлять о чем бы то ни было. Дурманящий запах свежего хлеба передвинул все заботы на второй план. Нет, все же Всевышний не оставляет его и здесь, в каменном застенке! Только успел подумать о еде, и вот, в его руках оказалось настоящее сокровище!
Одарив признательным взглядом своих благодетелей, ниспосланных Провидением, Марвин принял кружку, и сделав большой глоток, блаженно прикрыл глаза. Живительное тепло побежало по телу, но напиток был крепковат, и мальчишка закашлялся, однако слабаком выглядеть не хотелось, да и жажда все же взяла верх, и вскоре кружка была пуста.
Опомнившись,  Марвин укорил себя, что толком и не поблагодарил Аллана, да и тюремщика тоже, за то, что пожалели его, горемычного. Он попытался что-то произнести, но вдруг понял, что силуэты мужчин внезапно стали расплываться, теряя четкие очертания, пол и потолок, словно насмехаясь, то и дело менялись местами, а железная решетка странным образом то приближалась, то отступала, почти пропадая в туманном мареве.
Был ли тому причиной выпитый эль, или сказались усталость и изнеможение напряженного дня, лишившие, наконец, мальчишку остатка сил, но Марвин кулем свалился на груду тряпья, небрежно брошенного тюремщиком, и, уже натягивая на голову рваный плащ, вымолвил заплетающимся языком:
- Да благославит вас Господь за милосердие и доброту...
Помутневший взор мальчишки остановился на мгновение на Аллане, и Марвин смежил отяжелевшие  веки... Набежавший сон сморил виллана.

Отредактировано Марвин (2012-05-20 01:29:54)